Одно только это говорит о том, что подсудимый не представляет собой служителя культа, который можно назвать церковью и тем более – монахом. Это кодло – уже давно превратилось в тоталитарную, крайне агрессивную секту, где ее иерархия косит бабло так, как это не может сделать десяток комбайнов Джон Дир на пшеничном поле. В общем, это не вызывало сомнений и раньше, и теперь следствие раскрыло объем обнаруженных активов и по-хорошем, если это церковь, то там должны бы возникнуть вопросы о том, как совмещается такое личное состояние этого деятеля с его саном.

А если они не возникают, то все те правила, которые они диктуют своей пастве, становятся чем-то вроде наперстков у базарных разводил. Причем, все указанные ништяки, обнаруженные следствием у Паши, не могли взяться никаким другим образом, кроме как из церковной казны. То есть, по церковным понятиям, Паша является крысой, которая раздерибанила церковный общак. Но это если по понятиям, а не по беспределу.

Но это еще не вся красота, которую продемонстрировало вчерашнее заседание. Суть новых обвинений, которые выдвинула СБУ, состоит в том, что уже находясь под домашним арестом, этот пациент продолжил утверждать о том, что никакой агрессии федерации против Украины нет, и что на самом деле, вот эти ракеты и шахеды, которые падают на Киев, это результат «гражданского конфликта». А кроме того, своими речами он подтверждает путинский нарратив о том, что никакой Украины нет и не было никогда и потому москва вправе забрать «свои» территории.

Все это Паша Мерседес рассказал в ходе телефонного разговора с одним из своих знакомых. Очевидно, что СБУ перехватило этот разговор и допросила его участника в качестве свидетеля. Свидетель подтвердил как факт разговора, так и его суть и в частности то, что теперь выдвинуто Паше в качестве новых, самостоятельных обвинений. И вот когда на судебном заседании все это было оглашено, Паша, как и подобает попу кремлевского патриархата, тут же заявил о том, что не знает свидетеля, не разговаривал с ним, что голос не его и что он никогда такого не говорил. Мы подозреваем, что формат судебного заседания просто не дал времени  заявить классическое: «я в танке горел, я – летчик». С другой стороны, возник бы вопрос – чей был танк, в котором он горел.

Понятно, что ст. 63 Конституции гарантирует право не давать показаний против себя, но это выглядит как отказ от дачи показаний, но не значит, что это должно вылиться в дачу заведомо ложных показаний. А видимо, эти деятели не очень хорошо представляют себе как собираются доказательства именно в таком случае. Можно не сомневаться в том, что именно такого рода доказательства СБУ оформляет процессуально безупречно и потому Паше лучше было бы молчать, поскольку он как поп, рассказывающий о том, что читал Библию, а не Плейбой, должен бы понимать, что ложь – не божье дело, а ложь священника и вовсе нехорошее дело. Но поп с бородой и крестами ведет себя как заправский урка, «петляющий от следаков».

Нет сомнений в том, что залог за Пашу либо уже внесли, либо внесут в ближайшее время. Но зная о том, как в таких случаях работает следствие, можно сказать всем, кто вытаскивал кэш для залога: «Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера!» И последнее. Паша предстал перед судом как обычный гражданин и если бы судили клоуна, например, то вряд ли он приперся бы в суд с приклееным носом и нарисованной улыбкой. Если бы судили врача, он точно не пришел бы в больничном халате и со стетоскопом на шее. Стюардесса не пришла бы в своей униформе, а пожарник в каске и багром, а вот Паша приперся в своем церковном одеянии. Ну что же, это – его выбор, говорящий о многом. А мы лишь заметим, что заезжать на тюрьму в юбке – такое себе решение.