Второе: европейцы вели уютную жизнь под американским одеялом безопасности. При Дональде Трампе, который назвал НАТО «устаревшим» и вывел американские войска, ткань, казалось, развалилась. Тем не менее прямо сейчас Европа наблюдает, как левый президент США ведет западный отряд против Путина, одновременно усиливая военное присутствие США в Европе. Этот хороший полис перестраховки снижает риск решимости. Если перефразировать Роберта Фроста, хорошие заборы — хорошие союзники. Трамп так и не понял этого вопроса о пастухе и его стаде.

Третье: европейцы знают о безнадежности российской экономики по сравнению с астрономическим преимуществом Запада. Россия — это не Третий Рейх, который смог мобилизовать семь миллионов солдат во Второй мировой войне. И не сталинский Советский Союз, пожертвовавший двадцатью миллионами своих граждан.

Четвертое: hoi-polloi, а также избранные ими лидеры могут утешаться удручающими военными действиями России; обделавшийся Медведь хромает. 

Пятое налицо: украинцы, которым помогает западное тяжелое вооружение, обильные денежные взносы и драгоценные боевые разведданные, сражаются способами, о которых Европа забыла. Таким образом, бастион удерживает войну от восточных границ НАТО. Мы помогаем себе, помогая украинцам.

Шестое: могут ли они похвастаться докторской степенью. или доставлять пиццу, европейцы в глубине души чувствуют исторические ставки. Предшественники Путина, такие как Леонид Брежнев, были по сути консерваторами, возделывавшими свой имперский сад в Восточной Европе. Однако Путин хочет разрушить европейский порядок, благословенный 77-летним миром великих держав — самым продолжительным на континенте, где мир обычно был всего лишь паузой между двумя войнами. Отсюда «сосредоточенность умов» этих, казалось бы, безразличных наций, которые обдумывают возможное будущее на поводке у России.

Это гипотезы, хотя и подпитываемые реалиями дня. Эта поразительная решимость не может длиться долго на континенте, который уничтожил свою старую воинскую культуру (за частичным исключением Британии и Франции). Чем больше отряд, тем выше уровень дезертирства, поскольку военная удача изменчива. Лучше отказаться или подлизаться к врагу.

Вспомните Гэри Купера в роли маршала Кейна в «Ровно в полдень», где хорошие люди Хэдливилля отпадали один за другим по мере приближения плохих парней. Своекорыстие — самая смертельная угроза для коалиций. Когда Кейн пытается собрать отряд, он все время слышит: «Эй, маршал, у меня есть жена и дети, я не умею стрелять, это ваша битва, почему бы вам просто не покинуть город?» Это рациональность трусости.

Тем не менее, рассмотрим седьмое и, наконец, моральное объяснение, которое не вписывается в катехизис декаданса. Назовите это «чувством справедливости» среди невыразимой злобы, невиданной с тех пор, как вермахт и СС разорили Украину. Эта бесчеловечность была уделом слабых в далеких гражданских и межплеменных войнах. Больше никогда. Теперь мы живем по соседству с храбрым украинским народом, который защищает наши собственные лучшие ценности, бросая вызов путинским бригадам убийц. Эта нация заслуживает нашей поддержки, даже несмотря на рост цен на продукты питания и газ. Повторюсь: кто бы мог подумать? В конце концов, европейцы — это кучка безбилетников, ютящихся под американским зонтиком. Разве они не заботятся о пивных садах больше, чем о полях сражений?

Может быть, они снова вернутся к своим великодушным государствам всеобщего благоденствия, когда украинский конфликт превратится в нескончаемую войну. Но, по крайней мере, последние месяцы обнадеживают, и причина этого редко встречается в анналах международной политики: счастливое слияние реальной политики и идеальной политики, бездушного эгоизма и морального долга. Одно усиливает другое — нетипичное сочетание. Обратите внимание, как часто нации пренебрегали обязанностями в пользу неприкрытых корыстных интересов.

В этом случае этика и эгоизм складываются в синергию. Добро бывает выгодным, подкрепленное чувством родства с соседней жертвой. Альтруизм и эгоизм в упряжке. Америка Клинтона отказалась от Сомали после гибели всего восемнадцати военнослужащих. Как и Чехословакия, Сомали была «ссорой в далекой стране, между людьми, о которых мы ничего не знаем», как вспоминал Невилл Чемберлен в 1938 году.

Но Украина — это мы, и нас не ждет процветание, если Путину все сойдет с рук, а затем он осмелится глотать больше. Это сделал Гитлер, и так же поступила царская Россия в прошлые века, когда она превратилась практически без сопротивления в самую большую страну на земле.

Добавьте, в случае с Украиной, роль широко оклеветанных СМИ, которые проецируют беспредел в наши гостиные 24/7. «Великие неумытые» могут мало знать о геополитике и балансе сил, но они распознают леденящую душу злобу. Телекамер не было ни в Тридцатилетней войне, ни в «прерывистых» захватнических войнах до эпохи телевидения, не говоря уже о господстве сегодняшних социальных сетей. Мы можем презирать электронные СМИ, но в Украине они являются силой добра, несмотря на фейковые новости и манипуляции.

«Pourvu que ça dure» («Надеюсь, это продлится», франц., прим. перевод.) — предупредила мать Наполеона Летиция своего сына, когда он хвастался своими подвигами, — будем надеяться, что это продлится. Пока держится союз морального долга и личных интересов, декаданс отдыхает. Хорошо для Украины, плохо для России и хорошо для soi-disant (так называемого, франц. прим. перевод.) измученного, эгоцентричного Запада. Ничто так не концентрирует ум, как убийственный враг по соседству.

Йозеф Джоффе, член редакционной коллегии журнала American Purpose, преподает международную политику и политическую теорию в Школе перспективных международных исследований Джона Хопкинса.