А дальше – надо смотреть очень внимательно. Германия напала на Польшу утром 1 сентября 1939 года. Это не было неожиданностью ни для кого. Москва – точно знала, когда и как это произойдет из первоисточника, поскольку за 10 дней до этого, в ходе интенсивных переговоров с немецкими товарищами, не просто оговорили вторжение Вермахта в Германию, но и собственные действия в Польше. Это надо было сделать для того, чтобы армии двух дружественных и практически – союзнических стран, не влезли в зарубу просто по случайности.

Мы вообще считаем, что введение красной армии в Польшу 17 сентября было вызвано не только тем, чтобы подставить Германию под возможное объявление войны союзниками, но и по более прагматичной причине – чтобы собственные военные не увлеклись и не сломали планы долгой игры. Поэтому Польша практически полностью была захвачена немецкими войсками, потом – отступившими и отдавшими Москве ее долю, оговоренную в Москве месяцем ранее.

Но вот реакция прямых союзников Польши, Англии, а особенно – Франции, оказалась удивительной и не вполне логичной. Ведь разведки этих стран знали о концентрации и развертывании войск у границ Польши, в общих чертах им был известен смысл операции «Вайс». Это значит, что ни для Лондона, ни для Парижа это не было каким-то шоком и они были готовы к такому развитию ситуации, но войну они объявили только 3 сентября. Это при том, что ровно через две недели красные армейцы уже пришли на «разбор шапок». То есть, самые первые дни имели решающее значение, а в это время союзники молча стояли в стороне.

А все потому, что вопросы объявления войны в этих странах регулируются не желанием чувака маленькими или большими усами, а другим образом. Кроме того, в данном случае не было агрессивных действий ни против Англии, ни против Франции, речь шла об агрессии в отношении их союзника. В общем, только 3 сентября война таки была объявлена. Но объявление войны и вступление в нее – разные вещи и это можно было наблюдать аж до второй декады мая следующего, 1940 года. Это время имеет собственное название «странная война» и она действительно была более, чем странной.

Поясняя этот феномен, европейские историки привычно раскладывают политическую карту и указывают, что ни по суше, ни по морю союзники никак не могли обеспечить поддержку Польше и в общем, это всех устраивает. Но глядя на то, что происходит у наших границ и как действуют наши партнеры (не союзники) прямо сейчас, возникает ряд вопросов, например о том, как в такой ситуации можно было действовать и Англии, и Франции. Чисто технически, вариантов здесь – масса.

Из них, чисто с военной точки зрения, самым простым выглядит переброска в Польшу англо-французского экспедиционного корпуса еще за месяц или два до начала боевых действий. Наверное, это повлияло бы на ход событий. Либо просто – организовать поставку в Польшу вооружений, чтобы насытить польскую армию адекватными и современными системами вооружений. Судя по тому, как поляки сражались даже после поражения их страны, при соответствующем вооружении они могли бы насыпать перцу так, что дяде Адику стало бы совсем печально.

Опять же, в тот момент, когда европейские историки тычут в политическую карту и рассказывают о том, что союзники никак не могли оказать Польше помощь потому, что и с моря, и с суши, их от Польши отделяла Германия, можно задать один совсем простой вопрос, например такого плана. А когда заключались союзнические договора, Германии между ними не было? То есть 1 сентября начинается война и генштабисты Британии и Франции, впервые развернули карту и тут – прозрели! Между ними – Германия, а этого-то никто предвидеть не мог.

(Окончание следует)