Закончившаяся война де-факто утвердила в качестве лидера западного мира  США. Причем, в Лондоне четко понимали, что Штаты смогли успешно провести две крупномасштабные военные кампании на театрах военных действий, разнесенных по разные стороны Земли. Более того, в отличии от Британии, которая всегда была сильна на море и «хромала» на суше, США одинаково сильно отыграли на суше, в воздухе и особенно – на море, где безусловно стали единственной морской сверхдержавой. И при этом, новый лидер не опирался на свою колониальную систему. Более того, в Британии пришли к выводу о том, что без командной борьбы не удалось бы в одиночку тягаться с Германией, которая смогла превратиться в мощную милитаристскую машину всего за шесть лет пребывания Гитлера у власти.

Все это привело к необходимости пересмотра своих позиций в этом мире и Лондон справедливо решил, что в данном случае, не следует оспаривать первенства США в Западном мире, а вместо этого – быть их первым и самым твердым союзником. С этого момента британский маятник начал движение в обратном от империи направлении. Отказ от амбиций на мировое лидерство дал возможность относиться проще к разным вещам и позволил уже без потери лица включаться в различные альянсы с целью загрузки своей экономики, а проще говоря – зарабатывания денег. Лондон вполне принял на себя роль мировой финансовой столицы, на фоне растущего противостояния Запада с коммунистическим Востоком.

В общем, Британия нашла новую точку равновесия и вполне довольствовалась ею. При отсутствии колоний ей можно было решительно сократить управленческие структуры и переформатировать бюджет на то, чтобы заняться решением вопросов, которые безусловно накапливались во времена метрополии. Тем не менее, связь с США и союзниками строилась на вполне понятной основе, представлявшей собой единую угрозу с Востока, которую не нужно было выдумывать, поскольку совок ясно показывал свои агрессивные намерения. В связи с этим, всем было понятно, что Штаты держат флаг, а остальные страны группируются вокруг них, чтобы в случае необходимости – эффективно противостоять агрессии.

Не удивительно, что в преддверии разрушения совка, всем стало понятно, что этот стержень, который держал большой Западный альянс, перестал быть актуальным. Проще говоря, с коммунистическим Китаем были налажены плотные экономические отношения и прагматизм подсказывал, что мирные и безусловно, взаимовыгодные отношения с ним будут выветривать его агрессивность, а постепенно и коммунизм. Все это укладывалось в теорию о том, что повышение благосостояния населения и рост его образования самым естественным образом эрродирует коммунизм изнутри и постепенно Китай прийдет к тому или иному формату западного общества.

Причем, именно Британия имела свои собственные основания для такой уверенности, поскольку гроздь ее небольших колоний, наподобие Гонконга или Макао, показывали, что этнические и даже исторические особенности местного населения никак не являются непреодолимым препятствием на этом пути. Очевидно, что коллективный Запад всерьез полагал, что если Китай с коммунистами у руля быстро движется в направлении цивилизации, а образовавшаяся на руинах совка РФ, которая лишилась коммунистического руководства и отбросившая коммунистическую идеологию, еще быстрее двинется к той же цели и безусловно обгонит Китай. Именно тогда и было принято решение о возврате остатков британских колоний Китаю. Эта эйфория была подобно помешательству, поскольку объективно еще не было никаких причин для того, чтобы полагать, что россия и Китай пересекли точку невозврата и отката к Холодной, а тем более –  горячей войне. Весь Запад переоценил те процессы, которые шли в указанных странах и на самом деле, он зашел непростительно далеко, ослабив не только хватку на их горле, но и ослабив свое единство.

(Продолжение следует)