Истман и его команда разработали два меморандума. Первый содержал концепцию путча, с указанием того, какие цели могут быть достигнуты и как достижение целей будет выглядеть с правовой точки зрения. Проще говоря, там было описано то, как можно достичь конечной цели так, чтобы обойти законодательство с минимальными нарушениями. Там были указаны нормы права, которые можно трактовать как в одну, так и в другую сторону и таким образом, он дал правовое обоснование для самого процесса борьбы за отмену выборов. 

Таким образом, Истман лично принимал участие как в митингах, где пояснял некоторые моменты для публики, но более подробно он излагал свои заключения законодателям тех штатов, результаты выборов в которых должны были оспариваться, и в итоге, эти голоса должны были исключаться из общего подсчета, что должно было сдвинуть баланс в пользу Трампа. Правда, товарищ Истман немного не доработал и перестарался с белыми нитками и потому получилась какая-то странная картина, что нарушения были обнаружены исключительно в тех штатах, которые Трамп проиграл, относительно прошлых выборов и в «спорных» штатах. Для баланса надо было заявить о нарушениях ну хотя бы в одном из других штатов, причем – с каждой стороны, и даже в тех, где Трамп выиграл. 

Тогда можно было бы говорить о том, что они сражаются не за то, чтобы правдами и неправдами оставить Трампа в его кресле, а что речь идет исключительно о поиске правды. И в общем, сам Трамп, в своей риторике, использовал не собственные умозаключения, а то, что подготовил Истман. Проще говоря, все гневные речи Трампа это – заготовки Истмана, озвученные Трампом. Это хорошо заметно, когда при такой риторике кому-то удается задать Донни уточняющие вопросы. Как только обсуждение уходит в сторону от доктрины Истмана, он плывет и желает ртом как рыба, выброшенная на берег.

Но экс-профессор права выдал еще один меморандум, который был написан уже не для широкой общественности, а исключительно для ближнего круга Трампа. Он состоит из шести пунктов и по сути, был руководством к действию при любом раскладе ситуации. В него входила кампания по дискредитации машин для голосования, срыв голосования коллегии выборщиков, введение военного или чрезвычайного положения, а вот штурм Капитолия был последним пунктом этого плана.

Причем, это же был не просто абстрактный перечень действий. Ничего подобного. Там было описано то, как и когда надо делать, а главное – кто в принципе может выполнить задачу. Известно о том, что на совещаниях «военного кабинета» как раз и рассматривались персональные вопросы о том, кто и что должен делать. Например, тему дискредитации машин для голосования курировал старый партийны оперативник и участник предвыборной кампании Трампа 2016 года Билл Степиен. Ему тоже выписана повестка и все, что связано с утверждениями о перенастройке машин из Венесуэлы через Германию, это – его работа. Понятно, что к таким мероприятиям подключались и другие, более одиозные фигуры, например Майкл Флинн, недавно помилованный Трампом, но тем не менее, каждый пункт плана имел своего «закреленца», который и отвечал за него.

Но последним доводом Трампа и соответственно – закрепленцем за последним пунктом, был вице-президент Майк Пенс. Фото виселицы, в самом начале этой повести, как раз – по его душу. Штурм Капитолия был внешним фактором давления, который должен был поддержать срыв голосования обеих палат Конгресса за утверждение результатов выборов, поданных коллегией выборщиков. Он должен был сорвать голосование в сессионном зале, а толпа должна была поддержать этот срыв. Но как известно, Пенс не пошел на этот шаг и штурм Капитолия утратил смысл. Кстати, именно поэтому в игру не вступили и многочисленные штурмовые группы, которые находились в пунктах сбора с оружием и амуницией.

(Окончание следует)