Риски при этом настолько велики и настолько не оправданы, что они умывают руки. А в тексте своего заявления они сформулировали следующим образом:

«Участники должны помнить, что не должно быть никакого страхового покрытия для судов, вовлеченных в незаконную деятельность и/или деятельность, которая ставит клуб под угрозу нарушения санкций. В свете прямой санкционной угрозы для страховщиков, которую представляют собой американские законы CAATSA («О противодействии противникам США посредством санкций») и PEESA («О защите энергетической безопасности Европы»), клуб не будет предоставлять страховое покрытие для деятельности, относящейся к проектам Nord Stream 2 или Turk Stream».

В этой ситуации – прекрасно все и наверное, вот этот мазок в картине «Коммерческий проект Северный Поток – 2», делает ее завершенной и понятной даже дилетантам. Ведь если вникнуть в суть этого определения «коммерческий проект», которым педалирует как российская, так и германская сторона, то это должно означать «выгодный» проект с общепринятой точки зрения.

Тут надо уточнить, что речь идет именно о публичной, общественной выгоде, поскольку обсуждение этого проекта ведется в публичной плоскости и для описания этой самой выгоды, даже используются такие фразы как «энергетическая безопасность Германии» или же всего ЕС. Это – важный момент потому, что договоренность между главой кокаинового наркокартеля Кали, например, и чиновником, контролирующим окно на таможне в Санкт-Петербурге, по фамилии Путин – безусловно выгодна как одному, так и другому. Мало того, на этой сделке они могут поднять (и фактически поднимали) – огромные деньги. Но вот была ли эта сделка общественно полезной и получило ли общество от этого какую-то выгоду?

Так и здесь. Если под коммерцией понимать распил бабла при строительстве и откаты немецким чиновникам, то тут конечно, имеется выгода и в принципе, это можно назвать своеобразной коммерцией. Но в таком случае надо называть вещи своими именами и как минимум в Германии, не вести риторику об энергетической безопасности и подобных этому вещах.

Тогда надо говорить прямо – мы потрошим путинский черный нал, берем откаты, но использовать это бабло будем в Германии, как это делают банкиры, которые ежедневно отмывают серые и черные деньги. В таком случае, ни у кого не было бы вопросов. Но чиновники, особенно европейские – люди очень застенчивые и вместо того, чтобы сказать как есть, они вещают печальные истории о бундесинтересах и отчаянной борьбе за газовую безопасность любимой Германии.

И вот получается, что в ситуации, когда газа – просто залейся, а завтра его будет еще больше, поскольку только Штаты строят два терминала для приема СПГ, а их становится уже как грязи, господа чиновники все никак не могут выпустить из рук партитуру, написанную герром Шредером и поют страшные песни. Более того, им пришлось прогнуть свой же антимонопольный закон под путинские капризы, а теперь еще и стразовая ассоциация четко указала на то, что СП-2 – не коммерческий проект, а вариант мазохизма или суицида, что прямо указывает на то, что риски проекта уже убили любую его выгоду. А ведь именно они имеют самых сильных аналитиков, которые просчитывают эти моменты, ибо в противном случае они вылетели бы в трубу.

На этом фоне сопрано из Германии, если таковое продолжится, о коммерческой сути проекта, будет выглядеть уже чем-то, очень смахивающим на анекдот или пародию на политику. В связи с этим остается открытым всего один вопрос: «Это сколько же им платят, если эти песни продолжаются?»