Совковый и вообще «русский» почерк извращения истории заключается не столько в том, чтобы надежно вычеркнуть из памяти позорные события и даже не в том, чтобы изобрести героический эпос для отдельного персонажа или всей его армии, например. Они идут дальше и совмещают эти два метода, когда на месте позора возводят монумент чести и доблести. «Ледовое побоище» Александра Невского и «Битва на Куликовом поле» Дмитрия Донского – яркий тому пример. Уже в более поздние времена по этому же рецепту была слеплена история «Бородинского сражения», но в совке эта методика достигла совершенства. Там решили, что на месте каждого позорного события надо возвести героический миф, что и было с успехом сделано.

Десятки свидетельств партийных и военных деятелей того времени говорили о том, что Сталин ушел в нирвану, после сообщений о широкомасштабном переходе Вермахта в наступление и главное – скорости продвижения его войск. Известна даже сцена, когда все скопом они посетили вождя в его логове и просили вернуться на трон, когда он думал, что его пришли ставить к стенке.

Кстати, это стало вполне логичным объяснением того, что 22 июня к населению страны обратился Молотов, а не Сталин. И вот теперь, потихоньку, в РФ появляются «списки посещений», из которых следует, что Сталин никуда не пропадал, а «бдил» на посту, проводя многочисленные совещания с высшим руководством страны. В общем, теперь получается, что он как-то закрутился в делах, потому и поручил Молотову поговорить с населением.

Есть еще один интересный момент, который наверняка помнят все. Для того, чтобы у публики создать впечатление о том, что не все военные оказались такими тупоголовыми, как пример грамотных действий и здоровой инициативы приводили адмирала Кузнецова, чьим именем теперь назван многострадальный российский авиапоносец, успешно топящий свои самолеты.

Между тем, с 22 июня 1941 года и по 8 мая 1945 года флот не провел ни одной сколько-нибудь крупной морской баталии, а по большей части – стоял на своих базах и тихонько пыхтел трубами. Вернее, это делал Балтийский флот, а Черноморский даже умудрился потерять собственную базу в Севастополе. При этом, говорить о том, что флоту не была отведена некая роль в предстоящей войне – нельзя.

Россияне уже сожгли даже косвенные свидетельства того, к чему готовилась армия, авиация и флот в июне 1941 года, но то, что было обнародовано, уже никуда не денется. Так вот, во многих источниках было указано на то, что адмирал Кузнецов самостоятельно повысил боевую готовность флотов и именно они дали первый ощутимый отпор противнику в первые часы войны. Поскольку первые действия Германии в отношении совкового ВМФ проводились посредством налетов авиации, то именно отражение атак с воздуха было поставлено флоту вообще и Кузнецову, в частности – в особую заслугу. Многие так и писали: армия оказалась не готовой, а флот – дал отпор.

Из утренней сводки германского командования 22 июня 1941 года, которая описывает собственные действия и действия противника в первой половине этого дня:
«Военно-морское командование также сообщает о том, что противник, видимо, застигнут врасплох. За последние дни он совершенно пассивно наблюдал за всеми проводившимися нами мероприятиями и теперь сосредоточивает свои военно-морские силы в портах, очевидно опасаясь мин».

То есть, донесения с места событий не подтвердили какой-то особой активности флота, а уж тем более – каких-то потерь, причиненных в ходе оборонительных действий. Тут важно заметить, что единственным результатом действий флота в обороне могли быть сбитые самолеты противника и ничего более. В первый день флоты просто не могли видеть иного противника. Но никто из германского командования не заметил героизма моряков и потерь, которые они понесли.

И чтобы закончить эту тему гвоздем в гроб совковых легенд, приведем кусок той же сводки, но уже по части авиации, где сообщались успехи и потери Люфтваффе в первой половине дня:

«Командование ВВС сообщило, что наши военно-воздушные силы уничтожили 800 самолетов противника (1-й воздушный флот — 100 самолетов, 2-й воздушный флот — 300 самолетов, 4-й воздушный флот — 400 самолетов). Нашей авиации удалось без потерь заминировать подходы к Ленинграду с моря. Немецкие потери составляют до сих пор 10 самолетов».

Еще раз, потери германской авиации в первой половине дня, когда, якобы, наиболее ярко проявился флотоводческий талант Кузнецова, на всей линии фронта от Черного моря до Балтийского составили аж 10 самолетов! Сколько из этих сбитых самолетов пришлось на флот – трудно представить. В общем, совок вылепил еще одно «Куликово поле», но уже под флагом командующего бездарным флотом. И чтобы поставить жирную точку на этой теме, приведем часть уже вечерней сводки германского генштаба 22 июня 1941 года:

«Командование ВВС сообщило, что за сегодняшний день уничтожено 850 самолетов противника, в том числе целые эскадрильи бомбардировщиков, которые, поднявшись в воздух без прикрытия истребителей, были атакованы нашими истребителями и уничтожены».

Для того, чтобы не складывалось впечатление о том, что германский генштаб скрывал потери, приведем еще одну цитату из донесения генштаба:

«Майор фон Белов доложил свои впечатления о действиях танковой группы Гудериана, при штабе которой он состоит офицером связи. Подтверждается, что 45-я пехотная дивизия,  по-видимому, зря понесла в районе Брест-Литовска большие потери… … (необходимо – авт.) Расследовать действия 45-й пехотной дивизии в районе Бреста».

То есть, до этого момента фиксировался приемлемый уровень потерь, лишь отмечалась необычная пропорция в сторону увеличения потерь офицеров, относительно французской кампании. Между прочим, эта самая 45-я дивизия штурмовала Брестскую крепость и там получила свои высокие потери.

Кстати, анализ потерь всегда был предметом повышенного внимания германского генштаба и в случае отклонения от средних показателей – непременно принимались меры по их снижению. Так что никакого зримого урона совковый флот не нанес, а ретировался на базы, где и стоял аж до конца войны. Тем не менее, адмирала Кузнецова записали чуть ли не в единственного героя, который оказался на месте и дал отпор противнику.

Совокупность этих бредовых легенд и откровенно выдуманных историй как раз и легла в основу тех самых базовых факторов, которыми совок, а теперь и РФ, поясняют ситуацию начального периода войны. Понятно, что такой откровенный блеф мало кого устраивал, а потому – возникло несколько теорий, с методом «от противного» в своей основе.

В частности, подобные версии выстроили Виктор Суворов, Марк Солонин и некоторые другие исследователи. Безусловно, каждая из этих теорий имеет право на жизнь, но при внимательном их рассмотрении легко обнаруживаются некоторые элементы, которые тоже не могут быть надежной основой теории, что со временем вносит в сами теории элементы ненужных деформаций.

Менее всего нам приемлема идея о том, что совки не хотели воевать и их гнали на войну силой, именно поэтому они в первые дни войны и не оказывали сопротивления. Такая теория выглядит надуманной, потому что такие настроения не могли не фиксироваться НКВД, которая уже имела достаточно широкие полномочия для этого. Мало того, население повалом шло в клубы, наподобие ДОСААФ, где стреляли, плавали, прыгали с парашютом, водили боевую технику и прочее. Этих людей было миллионы.

Трудно представить, что все это они делали в режиме хобби и не хотели однажды применить на практике все полученные навыки. Тем более, пропаганда была тотальной, а ксенофобия и милитаризм заливались в мозги просто ведрами. В общем, до 22 июня войска РККА по большей части хотели, умели и готовились воевать, а потом что же, они резко перехотели это делать? Но учитывая тот известный факт, что Германия потерпела поражение, следует предположить, что в какой-то момент публика снова переобулась и опять захотела воевать.

Таким же образом мы не разделяем мнение коллег о том, что Сталин стал жертвой своего гениального стратегического ума, а немцы допустили глупую ошибку, не представляя, с кем они связались. Как видно из многочисленных дневников и воспоминаний, германские военные четко представляли, что у совка армия будет поболее Вермахта численностью, а учитывая количество населения, то и мобилизационный резерв там должен быть куда внушительнее их мобилизационных возможностей. То есть, речь идет не столько о том, что Сталину удалось скрыть часть мероприятий по развертывания своих ударных группировок, а о чем-то другом, фундаментально отличном от подобных утверждений. И кое-какие намеки на то, что произошло на самом деле, мы обнаружили все в тех же дневниках и мемуарах немецких военачальников.

Завершая обзор этого дня в истории, еще раз хотим напомнить о том, что мы старались рассмотреть его со стороны высших германских офицеров, которые так или иначе, но зафиксировали свои впечатления о нем. Наиболее ценным является труд Франца Гальдера, поскольку он имеет форму дневника и записи в нем производились без понимания и знания того, чем все закончится. Мемуары уже грешат оценочными суждениями, исходя из понимания, к чему привели, в конце концов, те или иные действия.

Поэтому мемуары Гудериана, Шеленберга и многих других деятелей интересны лишь в части подтверждения тех или иных фактов, но не их оценок.  Так в нашем случае, ключевой датой для начала военных действий Германии против совка стало 14 июня. Практически все крупные военачальники Германии, так или иначе – возвращаются к этому дню и все сходятся во мнении, что именно тогда был взведен курок войны и 20 июня – спущен, а убийственный заряд вылетел именно 22 июня.

(окончание следует)