И главное, перед ними и не ставилась такая задача. Противник сам себя перехитрил, а наши военные наносили максимально возможный ущерб, по мере их отступления. Но тут есть нюанс. Если бы противник не стал отходить, а попытался бы закрепиться на занятых рубежах, то при отсутствии логистики, он уничтожался бы уже очагово и не в режиме котла. И наши войска просто действовали бы по обстановке. То есть, задачи полного изгнания или уничтожения противника с нашей территории даже никто не ставил, да это было бы смешно, с теми возможностями.

Харьковское наступление тоже было локальным и насколько можно понять, там ВСУ многократно перевыполнили задачи, которые перед ними были поставлены, но опять же, речь не шла об уничтожении противника полностью или изгнании его с нашей территории. Разбив оборону противника и выйдя на оперативный простор, наши войска остановились просто потому, что для дальнейшего движения нужны большие ресурсы, чем были на тот момент. Ну а Херсонская операция и вовсе была ограничена очисткой правого берега Днепра, что было понятно и противнику. Всем было понятно, что выйдя на берег, наши не станут форсировать Днепр и развивать операцию дальше.

Все три операции рассмотренные выше, имеют существенные отличия на своем старте. Именно они и обусловили характер дальнейшего хода событий. На Севере противни сам не ожидал того, что ВСУ не просто пойдут в жесткую оборону, но что эта оборона окажется мобильной и эффективной и в результате, это будет стоить ему тылового снабжения. То есть, наши действовали так, как могли и это привело к успеху.

Под Изюмом все выглядело несколько иначе. Наступательная операция началась уже с намеренных действий ВСУ, которые были призваны ввести противника в заблуждение, относительно истинных намерений и вот именно такого и в этом месте, противник не ожидал. Успех операции был обусловлен тем, что враг не предполагал, что наши способны активно наступать и притом – настолько глубоко. Я прекрасно помню, как перед началом этого наступления, в их пабликах шли разговоры о том, что «в оборону ВСУ точно умеют, а вот в наступление – вряд ли». Они не ожидали того, что наши на такое решатся, и ВСУ сделали все для того, чтобы противник пребывал именно в таком состоянии уверенности.

Наступление же на Херсон было уже ожидаемым и даже неизбежным, а враг приготовился к глухой обороне. И между прочим, он показал это явно. Кто е помнит, под Херсоном он тоже наставил минных полей и бетонных укрепрайонов, а наши тогда открыто открыто их предупредили о том, что они еще могут уйти или будут уничтожены. Сначала они подняли насмех, этот ультиматум, но наши начали наступление. Причем, его сухопутная часть была не очень красочной, зато переправы через Днепр стали трещать. Мы помним, что наши выделывали с Антоновским мостом, а потом по нескольким итерациям понтонных переправ.

Кстати, именно понтонные переправы указывали на два очень важных аспекта. Первый – обычные переправы уже не могли обеспечить логистику и второй – противник все же надеялся удерживать плацдарм на правом берегу, в том числе и Херсон. Но по мере того, как ВСУ разбирали переправы, энтузиазм у противника стал спадать и те из них, кто хорошо помнил, чем закончилось разрушение логистики под Киевом, быстро поняли, что здесь будет даже не тоже самое, а намного хуже. В результате – противник ушел, а наши – добивали его на выходе. Но опять же, командование ВСУ дало им возможность выйти и как и в первых двух случаях, развивать наступление не было сил и средств, на чем оно и остановилось.

(Окончание следует)