Но тут надо учитывать еще один важный момент. Изначально прутин тоже планировал другой формат «парада». В самом деле, он себе представлял, что к параду будет захвачен Бахмут и его войска будут двигаться в направлении Часов Яра и Краматорска, а в Киеве будут разбирать обломки Верховной Рады. И вот на этом фоне он мог бы толкать свои речи с угрозами и без объявления войны. Понятно, что и визуальный ряд парада должен был выглядеть иначе. Как обычно, танки Армата ехали бы несокрушимым строем, а их бы страховали несокрушимые тягачи с тросами, на всякий случай, опять же – полчаса как минимум, по брусчатке площади должны были ехать гаубицы, САУ, разного сорта РСЗО и все, как они любят.

Более того, на специальных платформах должны были протащить как минимум один фрегат класса «Адмирал Григорович» и атомную подлодку класса «Антэй». Причем, не просто протащить, а они должны были показывать ракеты, стыдливо торчащие из открытых люков пусковых установок. Ну а небо должно было потемнеть от обилия самолетов, больших и маленьких, новых и старых…

Но высокопоставленные сотрудники ФСБ и ФСО рассказали прутину о том, что все это Украина может оценить как скопление вражеской техники и накрыть всю эту красоту уже не дронами, а ракетами. Причем, дроны бы тоже были, но они сначала вырезали бы ПВО, а потом – ракеты. Якобы, прутин все равно упорствовал, пока Ковальчук или кто-то из его ближних холуев не пояснил, что десяток пылающих на площади Армат создаст совсем нехороший бэкграунд и тогда из бункера вовсе не получится выйти. Ведь если его самого таки успеют быстро спустить в подземелья, то Арматы далеко не уедут, а некоторые – не уедут вовсе. Ему сказали, что их подбитые танки возят по миру как посмешище, но сгоревшие у Кремля Арматы будут совсем уж перебором.

Тогда прутин вовсе отказался от парада. Сказал, что можно срочно изготовить его куклу и поставить аниматоров, чтобы они шевелили всем, что должно шевелиться, а танки можно и надувные по площади протащить. Никто и не догадается. Главное, чтобы они не сдулись в самый неподходящий момент. Но и тут его отговорили и сказали, что будет слишком заметно. Тогда прутин предложил устроить физкультурное шоу. Сначала колоннами идут распятые мальчики, которых удалось вырвать из когтей нацистов, а потом – гимнастки, как всегда, с резиновыми попками, там Алина быстро с этим решит вопрос. Опять же вмешался Ковальчук в том плане, что специализация у праздника – парад, а не корпоратив.

В общем, пришлось делать такой себе компромисс, тем более, что уже точно было известно, что бомбить не будут. Для этого выписали их института проблем геронтологии, которым заведует одна из дочерей прутина, ветеранов войны. Они там проходят курс экспериментального лечения и в итоге, на каждый парад они являются в се в более молодом виде и если так дело пойдет дальше, то глядишь, они еще и повестки на мобилизацию получат. Правда, сам прутин пока не воспользовался этой терапией и потому в свои 70 смотрится старше, чем некоторые из ветеранов, которые форсировали Рейхстаг и держали оборону Акрополя.

Как водится, не обошлось и без гостей. В основном, гости были такими, что они просто не могли не приехать, поскольку набрались у прутина столько долгов, что хочешь-не хочешь, а ехать надо. Тем более, на месте они обнаружили, что поступили вполне благоразумно, поскольку вон Лукашенко недавно попытался дать заднюю и на парад приехал в непотребном виде с катетером в правой кисти, аккуратно залепленным лейкопластерем. Говорят, он даже отобедать у прутина не остался, сказав «мы уже отобедамши» и отбыл в аэропорт, в сопровождении машины скорой помощи.

В общем, парад получился странный и невыразительный настолько, что вспомнились слова старинной песни Макаревича, когда он еще был таким себе скрытым критиком совкового режима: «Был там и я, и на толпу глазея, с болью в душе, понял я мысль одну. Чтобы не стать эдаким вот музеем, в нужный момент, лучше пойти ко дну». Понятно, что прутин пересидел на своем чемодане и ему бы еще месяцев пять-шесть назад, прокатиться на лафете, с ветерком, но не случилось. Единственный положительный момент состоит в том, что скорее всего, этот позорный цирк был таки последним.