Этот экскурс нужен был только для того, чтобы прийти в эту точку, к отношениям с автократиями. Сейчас уже очевидно, что с ними нельзя иметь глубоких отношений в принципе, поскольку даже сами эти отношения, без экономической составляющей, уже опасны, потому что будущий или действующий диктатор получает сигналы о том, что с ним будут иметь дело, невзирая на его диктаторский и коррупционный бэкграунд, а это всегда чревато войной. То, что она будет или не будет, уже зависит не от теплоты меркельских отношений, а просто от того, до какой стадии доживет автократия и сам ее глава. Если он выедет вперед ногами раньше, чем в нем проснется Наполеон, то все может обойтись без войны, а если он заживется, то вариантов нет.

И вот меркелЯм всех мастей, а главное – их электорату, следует понимать, как оно работает. Все помнят, что сказал о демократии сэр Уинстон Черчилль и добавить к этому просто нечего, ну а один из основных ее принципов – сменяемость власти. К сожалению, этот принцип не выписан более четко, но в первую очередь речь идет о сменяемости или не сменяемости первого лица, хотя и политических сил это касается в не меньшей степени.

Так, партия, созданная под конкретное лицо, например «единая россия», войдя в режим несменяемости, выродилась в зловонную клоаку, которая ничего кроме автократии плодить не может. И наоборот, несменяемая десятилетиям КПК, тоже превратилась в интрумент, который в конце концов, безусловно приведет наверх автократа, что там и произошло буквально недавно. Ведь на самом деле, Си не просто разорвал уговор не сидеть в первом кресле больше двух каденций, фактически он стал пожизненным диктатором Китая как и Прутин – федерации.

Но партийные движения – более массивны и в данном случае проще рассматривать эволюции, происходящие с одним человеком, каким бы «золотым» он ни был и как бы он ни отстаивал демократические принципы. Так, премьер-министр Великобритании Маргарет Тетчер, правила страной три каденции подряд и если во время первой она была образцом первого лица государства, то в последней – забронзовела и уже не принимала сигналов не только снизу, но и со стороны собственного уровня. Что уже говорить о проходимцах, которые пришли во власть исключительно для того, чтобы раз и навсегда решить собственные материальные вопросы?

Можно не сомневаться в том, что поначалу он понимает свое полное несоответствие свалившемуся на него первому посту. Он полагает, что больше одной каденции он не протянет и потому те самые личные вопросы, надо успеть решить за 4-5 лет, отведенных ему законом или конституцией. Поэтому он сваливает свои функции на ловких людей, которых вокруг него оказывается во множестве, а сам – усиленно занимается прокладкой баблопроводов, чтобы успеть набраться для себя, детей и внуков.

Но к этому возникает слишком быстрое привыкание, а режим безнаказанности расслабляет и расхолаживает. Рано или поздно, в нем начинают просыпаться диктаторские или царские замашки, а это говорит о том, что в какой-то момент кто-то из его умелых помощников на пальцах пояснит ему о том, что денег он набрался такими способами, что после дембеля он вполне может заехать из первого кресла если не на парашу, в камере СИЗО, то в какое-то очень неприятное место.

Отсюда следует, что если он полагает, что держит своих помощников за причинное место, благодаря своему положению, то и они его держат за то же самое, не менее цепким хватом. Тут он вспоминает о своих полномочиях и стоя перед зеркалом задает себе вопрос: «Царь я или не царь?», а после утвердительного ответа, вышвыривает из дворца такого умника или умников, но те уходят, но обещают царю вернуться к этой теме, когда он слезет с трона.

(Окончание следует)