И вот тут до пациента доходит, что на начальном этапе пиления бабла, когда еще ве не было организовано с максимальной конспирацией, его умники запаслись компроматом на него под самый верх, ну а использовать его они не могут, пока действует президентский иммунитет. Отсюда возникает простая схема, при которой уход с первого кресла, становится началом неспокойной и опасной жизни и тут приходят мысли о том, что пожалуй одной каденцией дело не обойдется и надо запиливать вторую. Ну а когда кончается и она, заглавный вопрос встает еще более остро, поскольку за это время пациент оброс уже сотнями миллионов, если не миллиардами долларов, а гарантий их безопасности никто не даст.

И тут приходится ломать саму схему власти, чтобы править и дальше. А сделать такое и не иметь себе проблем уже можно только под лозунгами сплочения перед лицом… и тут придумывается это лицо, в зависимости от места и времени возникновения этой необходимости. А дальше – начинается эксплуатация темы защиты от какой-то внешней угрозы, после чего автократ вплотную подводит страну к войне. Достаточно посмотреть на прутина или Си, чтобы увидеть то, как в общем разные как по содержанию, так и по длине, пути, приводят примерно к одному и тому же – назначению врага, с которым надо готовиться воевать или уже воевать. И это при том, что враг ни сном ни духом не собирался этого делать против тебя.

На самом деле, если бы он не злоупотреблял властью и не боялся бы ответственности за свое беззаконие, он ушел бы после второй каденции с жирным, пожизненным содержанием и не менее жирными льготами. Но при этом, жил бы себе спокойно, писал мемуары, давал бы «творческие вечера», читал лекции и занимался всем тем, чем занимаются отставные первые лица – без нервотрепки и оглядки на то, что кто-то прийдет и скажет: «Гражданин и гражданка Чаушеску, вы арестованы!»

Таких примеров было множество и к сожалению – будут еще, а потому слова известного любителя шампанского, который назначил себя фараоном Рима: «И ты, брЮт?», становятся чем-то вроде бесплатного приложения к автократии. Пациент вроде бы и на вершине, но уже постоянно думает о том, не подсыплет ли ему кто-то какой-т о гадости или не сделает ему что-то нехорошее в шаурму или шашлыки. А возможно, что-то сделают с чемоданом, чтобы он сработал не штатно настолько, что и табакерка не понадобится. И вот уже стол, диной в 15-20 метров, двойники, бункеры и бронепоезда.

То есть вставшие на этот путь люди, уже априори собственную шкуру, свое бабло и все остальное, ставят выше любых других интересов. Даже если такая не сменяемость не имеет жесткой и безусловной формы, то и она портит даже лучших, как Тетчер, ну а такую субстанцию как Меркель и вовсе превращает в нечто непотребное. Но обе эти дамы не получили свои кресла в результате прямого голосования. Они ведь не президенты, а премьер-министры, в отношении которых ограничение в два срока не предусмотрено. И вот они с большей или меньшей скоростью вырождаются, сидя на своем месте и при этом, им не нужно ломать внутреннюю систему, в отличии от президентов, которые избраны прямым голосованием и имеют то самое ограничение по числу каденций. То есть, парламентская республика, при декоративном президенте, вроде бы и кажется предпочтительной, но по факту она уже не раз и не два дала исключение из того самого фундаментального принципа. Достаточно посмотреть на премьер-министра Венгрии Орбана и то, во что он сам превратился и во что втоптал свою страну.

В общем, президенты к нам не падают с неба, мы их сами выбираем, но при этом, следует учитывать то, что описано выше. Сменяемость власти – железный принцип, который не должен отменяться ничем и никем. Более того, если первая каденция показала результаты хуже того, что было принято первым лицом от предшественника – под зад коленом, поскольку его избирали для того, чтобы он все привел к лучшему виду, а если даже не смог удержать того, что было, то это говорит о том, что чудак занимался наполнением своих карманов и такому не место в первом кресле. Ну а мадам – сама зубами впилась в кресло и тянуло ее на тех, кто сам готов сдохнуть на троне, даже если вместе с ним сдохнет и его страна. Впрочем, это и не удивительно.