В обязанности кодировщика входила доставка шифровки комбату, например – среди ночи, если это было срочно. Радисты могли принять сообщение и передать кодировщику, тот расшифровывает и в тексте стоит условие немедленного вручение. А комбат живет за территорией части. В отдельных случаях на нашу часть могли прийти секретные документы для соседних частей, в которых не было кодировщика, и тогда тот еще выполнял роль фельдъегеря или специального курьера. В таком случае он получал пистолет, а документ укладывал в специальный портфель, который опечатывался оттиском печати на пластилине. Так он мог вынести документ из секретки и из части.

Так вот, все военные и милицейские патрули в населенном пункте, где стоит такая часть, на инструктажах получали указание ни в коем случае не препятствовать бойцу с кобурой на ремне и вот таким портфелем. Мало того, к нему нельзя даже приближаться, поскольку он имеет право открывать огонь на поражение без предупреждения, и если такое случится, он всегда будет прав, еще и отпуском будет поощрен. Так оно и было. Никому в голову не приходило даже близко подойти к такому бойцу, а если патруль видел нечто подобное – сворачивал в сторону, от греха подальше.

В общем, сколько мы с товарищем переносили водки «Андроповка» в этом портфеле – ни в сказке сказать, ни пером описать. Кодировщик был личностью легендарной и желанной в любой компании, поскольку имел свободный выход в город с гарантировано безопасной доставкой любого груза. Понятно, что когда он выходил по своему плану, оружия у него не было, но застегнутая кобура не дает представления о том, что там в ней находится или что она пустая. Как это работает, я лично наблюдал десятки раз, без единого сбоя.

Ну а все это к тому, что правила, касающиеся режима секретности, исполнялись тщательно и неукоснительно. Никому в голову не пришло бы играться с ними. Ну а контроль за соблюдением режима секретности лежал на начальнике секретной части. Начальник – громкое название, поскольку подчиненных у него не было, тем не менее, он точно знал, сколько секретных документов находится вне помещения секретки. Они могли быть у комбата, начальника штаба, в строевой части или даже в учебном корпусе, где была учебная литература с грифами. Но понятно, что основной массив документов находился у него в секретной части.

Так вот, ве документы были разложены по сейфам на которых были таблички, например, «выносить в первую очередь» или «подлежит уничтожению», может, было что-то еще. Все эти таблички определяли судьбу документов в случае активации того или иного боевого плана. Как только получена команда на его введение, вся часть начинает работать строго в соответствии с тем, кому и что предписано в таком случае. И если речь идет о военной угрозе, то и секретная часть обязана была работать в строго регламентированном ключе. Часть документов подлежала немедленной эвакуации, вместе с опечатанными сейфами, а часть – наоборот – вскрывалась и их содержимое полностью сжигалось, в присутствии установленных лиц. Причем, эти лица имеют свои функции по этому плану, но они должны все бросить и явиться на сжигание, иначе – трибунал.

То есть, в таком случае не может быть даже намека на самодеятельность и все действуют согласно инструкции, просто до последней запятой, чтобы не оказаться в тюрьме или у стенки. Уверен, что тоже самое правило работает у дипломатов и спецслужб. Самое ценное они постараются вывезти, а остальное как раз и даст указанный выше дым.

(Окончание следует)