На самом же деле, в этот момент решаются вопросы будущей логистики. Где-то собираются боеприпасы и комплектующие, по дальним складам или у бывших покупателей, а где-то – размещаются заказы производителям, чтобы можно было все это обеспечить. Но как только засвечивается формула «нет политического решения», то тут же начинаются спекуляции о том, что вот же ж стоят целые базы хранения, забитые Абрамсами, Брэдли или Ф-16 и передать их можно в режиме «на вчера».

Но еще раз повторим – не имеющее боеприпасов или комплектующих оружие превращается в мишень. Если один из многих критических вопросов логистики остается открытым, поставки нельзя начинать, потому что издержки превысят выгоды от такого хода. Мы уже приводили пример с зенитно-пушечным комплексом Гепард, который Германия пообещала нам передать и сделала это намного позже запланированного временим.

А все потому, что для себя она брала боеприпасы у швейцарского производителя, а тот – отказался отдавать их с тем, чтобы они оказались в Украине. Германия отдала весь свой запас снарядов к Гепардам и купила завод в Испании, который способен выпускать аналогичные снаряды. Но мы-то этого не знали и троллили немцев и Шольца от души. На самом же деле, поставка могла бы вписаться в заявленные сроки, если бы «хвост» оказался без проблем. Но немцы решили их радикально и быстро, что для европейских скоростей считается чем-то феноменальным. Уже в январе немцы начнут собственный выпуск боеприпасов для Гепардов, оставляя за бортом швейцарцев.

Но вернемся к Пэтриотам. Как известно, это – система ПВО/ПРО дальнего радиуса действия, а значит – возникает вопрос загоризонтного видения целей и не просто видения, но и целеуказания. Проще говоря, собственным радаром наземная система ПВО сможет увидеть низколетящие цели на расстоянии 20-30 км, а потом будет мешать кривизна Земли. Для того, чтобы навести ракету на такую цель или если она летит выше, но на гораздо большем расстоянии, необходимо целеуказание от кого-то еще, либо от РЛС, находяшихся ближе к месту пуска ракеты, либо от специальных средств, наподобие самолетов ДРЛО или спутников, которые могут выполнять подобные функции. А скорее всего, нужны все возможные компоненты целеуказания для эффективной работы всего комплекса именно в режиме дальнобойного средства ПВО/ПРО.

Если не будет этой опции, то дорогая и мощная система, способная «снимать» цели за пару сотен километров от места пуска зенитной ракеты, превращается в комплекс средней дальности, который заведомо дешевле получить, содержать и конечно – использовать. То есть, отпадает весь смысл поставки именно таких дорогих комплексов. А что мы знаем о том, как такие комплексы «привязываются» к подобным системам целеуказания и какими документами регулируется такое взаимодействие? Когда так работают вооруженные силы США, то подобных вопросов даже возникнуть не может, а если речь идет об Украине, они возникают в полный рост.

(Окончание следует)