Возможно, здесь я что-то излагаю непоследовательно или витиевато, но это необходимо только для того, чтобы стало понятно, что такой стрелок – видит свою цель, и чтобы точно в нее положить пулю, должен иметь знания и навыки их применения, как минимум зная, как обращаться с данным видом оружия и понимая, как работает данный вид боеприпасов. А если к этому добавить еще то, что боеприпасы и вовсе могут сильно отличаться по своим характеристикам и выдают совершенно отличную динамику полета? А если мы не видим цель потому, что она находится на расстоянии в десятки километров? Если мы ведем речь об артиллерийском снаряде или ракете к РСЗО? И если мы понимаем, что вместо пули, стоящей несколько долларов, к цели мы отправляем боеприпас в десятки тысяч долларов стоимостью, то это придает ответственности каждому нашему выстрелу или нет?

И вот тут мы подходим к вопросу о том, что нам не дают тяжелое вооружение. Давайте разбираться в том, что значит «дают» или «не дают»? Что-то можно дать и получить в режиме, чтобы было, но в данном случае, речь не идет о банальном обладании, а о том, чтобы этим оружием эффективно уничтожать противника. Проще говоря, нам надо, чтобы ракета или снаряд, выпущенные из соответствующего оружия, прилетели за 30-40, 70-80 километров и лег точно в цель. Если мы этого не имеем ввиду, то нафига козе баян вообще? То есть, с этим мы разобрались. Тяжелые вооружения нам нужны не для того, чтобы повыпендриваться, а чтобы уничтожать врага.

Кто-то может возразить и сказать о том, что на новые системы переучиваются уже готовые артиллеристы и ракетчики и будет прав, но пока мы это соображением выводим за скобки, чтобы вернуться к нему чуть позже. А пока – идем дальше и вернемся в конец февраля этого года.

Как мы помним, тогда в самой первой волне вооружений, которые нам поставляла Британия и США, были противотанковые, ручные комплексы и в первую очередь – Джавелин. Отличительной особенностью именно этого комплекса была максимальная простота его применения. То есть, обучение работы с системой, которая действует по принципу «выстрелил и забыл», можно провести в сжатые сроки и без ущерба для результативности его применения. Проще говоря, оператору надо запомнить последовательность действий, которые необходимо выполнить при подготовке комплекса к применению. Дальше – самый минимум. Оператор видит цель, ему надо только прицелиться, до захвата целью головкой самонаведения, и выстрелить. На том – все. Ракета отработает самостоятельно и ее не нужно сопровождать до цели системой ручного наведения.

В свое время Пентагон заказал именно такое исполнение ПТРК по причине того, что в тяжелых условиях, надо будет очень быстро готовить операторов для их применения. То же самое и с ПЗРК Стингер, которыми в Афгане аборигены подавили совковую авиацию почти в ноль. Совок создал некое подобие Стингера и потому обучение работе с этим комплексом тоже сводится к последовательности действий при подготовке к стрельбе. Ракета наводится самостоятельно и не требует от оператора познаний в математике, физике, аэродинамике и прочем.

Именно потому, что в первой волне оружия были системы, которые требуют часы, а не дни, недели и месяцы для обучения, мы смогли очень быстро и эффективно пустить их в дело и сейчас бойцы отзываются об этих системах в превосходной степени. Они считают оскорблением сравнивать все их, от американских до шведских, немецких или испанских. Об этом лично писали нам те, кто своими руками работал с этим оружием, и особо они подчеркивали простоту перехода с РПГ и прочего на такое оружие.

Но с тяжелыми системами вооружений этот номер не проходит. Здесь надо учиться работать с техникой, с которой армии стран Запада работают уже давно, а мы остановились на оружии позднего совка, где с помощью кувалды и какой-то матери все начинало стрелять как миленькое. За это время передовые армии ушли настолько далеко, что о переучивании нет речи, надо учиться управлять новыми системами, которые в итоге, дают ту самую точность, которая и отличает их от хлама, который был у нас и чем пользуется агрессор. Тут уже трудно сказать, помогают или мешают навыки, полученные для работы с совковым оружием.

И тут обратимся еще к одному важному моменту, которого просто не было у нас как такового – процедура или протокол. Кто не в курсе, наших врачей в Штатах заставляют переучиваться, чтобы получить лицензию. Дело в том, что там вся медицина основана на протоколах, от которых ни влево, ни вправо отступать нельзя, поскольку за самодеятельность может поплатиться как сам врач, так и его клиника. То есть, есть утвержденная методика лечения того или иного заболевания и врач не отклонится от нее ни на шаг, ни по номенклатуре препаратов, ни по процедурам ни по последовательности действий. Это потому, что лечение покрывается страховка, а страховые компании имеют своих агентов и адвокатов, которые порвут в хлам любую клинику, если там займутся художественной самодеятельностью и отклонятся от утвержденного протокола действий.

Примерно те же принципы и у военных. Каждый командир взвода или роты точно знает о том, через сколько минут он получит артиллерийскую или авиационную поддержку, в случае необходимости. Ему даже в голову не прийдет, что его подразделение всунут в драку без таковой. И потому он знает, что (условно) через 5 минут после запроса, сюда прилетят вертушки или самолеты, и выжгут все то, что он укажет и наоборот, он знает, что если нет пятиминутной готовности огневой поддержки, его никто не двинет вперед. То же самое и об условиях эвакуации. Он точно знает, сколько ему нужно продержаться до момента эвакуации, если что-то пошло не так.

Это всем известно и планирование боевой операции выстраивается именно таким образом, чтобы все действовало в определенном ключе и так, как это предписано их боевым уставом. То есть совет «держитесь до последнего» очень пахнет трибуналом для того, кто отдаст такой приказ. Все это знают, понимают и на этом выстроена перекрестная ответственность командиров любого звена и вот так, неотвратимо работает американская военная машина.

(Окончание следует)