Но в том-то и дело, что противник признает потери произвольно. Причем, это касается не только того, что говорится на публику, как это практиковалось – «потерь нет», но и вышестоящему руководству. Все зависит от конкретной ситуации, когда можно занижать потери так, чтобы командиру «Не сняли голову». Так, известно достаточно много случаев, когда потери «притормаживались», чтобы не выделяться на общем фоне и не стать козлом отпущения. Но есть и такие потери, которые не желает принимать и само высшее руководство их вооруженными силами.

Из Севастополя сообщают о том, что «пропавших без вести» на крейсере Москва пытаются списать под несчастный случай, случившийся во время стихийного бедствия. Родителей погибших пытаются уговорить, чтобы те согласились с такой версией, мол, шторм был и разгильдяев смыло за борт. Ведь там уже знают, что случилось и требую вернуть родителям хотя бы тела. Но если корабль утонул, то о каких телах можно вести речь. Тем более, что в самом Севасе прекрасно знают, что никакого шторма не было вовсе. Но если рассказать все, как есть, то прийдется опровергать слова прутина о том, что «срочники не воюют», а большая часть погибших на «москве» как раз и были срочниками.

Между прочим, то же самое происходит и с теми срочниками, которые погибли на суше. Их усиленно списывают как погибших от несчастных случаев или неосторожного обращения с оружием. Ведь само залесье не даст развернутой статистики по смертности личного состава, с разделением на контрактников и срочников. Но можно с уверенностью говорить о том, что все или почти все срочники будут списаны по каким-то не боевым статьям потерь. 

Поэтому, если западные партнеры опираются на статистику, которая имеется в москве, пусть и в закрытом виде, то они гарантированно не увидят реальной картины, поскольку там все занижено беспощадно. Например, они списывают на пропавших без вести личный состав, который остался на поле боя, контролируемом ВСУ. Наши уже точно знают, что вот они, валяются по кустам и под деревьями, но только часть из них будет по-горячему идентифицирована, в соответствии с имеющимися документами, а часть – нет, поскольку будет не до этого. Их посчитали по головам (в лучшем случае) и доложили по команде. А многие ведь уже и не считают уничтоженный личный состав. Такой ерундой точно не занимается спецназ, например.

Но кроме убитых и пропавших без вести потери дают и раненные. Обычно, при активных боевых действиях, госпитальные потери идут в соотношении 3 к 1 убитому. Если опереться на это правило, то общее количество убитых, раненных и пропавших без вести, у противника должно быть намного более 100 тыс. И в общем, нам все равно, убит противник или получил тяжкие ранения, поскольку нам важно, чтобы он не вернулся на нашу землю. А в стратегическом плане, тяжело раненные будут еще более ценным активом, поскольку будут напрягать госпитальную систему и им надо будет выплачивать пожизненное содержание. Плюс, они своим видом будут показывать последствия того, чем можно заплатить за контракт. Ведь одно дело, когда закопали и забыли, как недавно случилось с целой ротой тульских десантников, и совсем другое, когда перед глазами будет вот такой конструктор Лего, который превратился в него не защищая свою землю, а заплатил за желание пограбить.

(Окончание следует)