Эти неопределенности и тревоги особенно тяжело ложатся на Европу. Никто не может предвидеть, как долго Россия при Путине (или его преемнике) будет оставаться безжалостно враждебной по отношению к Западу. В отсутствие твердости и твердой американской руки трансатлантические отношения претерпят перезагрузку, но никто не может предвидеть ее форму. Европа потребует большей роли в коллективном принятии решений, но кто возглавит эти усилия? Если Германия, то с какими препятствиями и последствиями? Насколько нестабильной станет французская политика после Макрона? Как может выглядеть роль Британии после Brexit?

Будут ли европейские партнеры НАТО запрашивать дополнительные доказательства способности Америки защищать «каждый дюйм» территории НАТО? Что произойдет, если свидетельство доверия к Америке удовлетворит одни европейские державы, но встревожит других? Как новая ситуация с безопасностью в Европе повлияет на экономическую политику? Примет ли ЕС протекционистские торговые меры, чтобы помочь оградить европейскую промышленность от последствий войны, включая массовый кризис с беженцами? Сделают ли эти факторы более или менее вероятным, что партнеры по НАТО и государства-члены ЕС смогут сотрудничать вместе?

В краткосрочной перспективе Вашингтону, возможно, предстоит решить, хочет ли он не только передислоцировать дополнительные войска на европейский театр военных действий, но и повторно разместить там дополнительное ядерное оружие. Как и во время холодной войны, Вашингтону снова придется корректировать свою риторику и поведение, чтобы сдерживать Россию, а также убеждать европейцев в том, что она не нагнетает без необходимости напряжённость, которая подвергнет их несоразмерному риску. В то же время Москва будет активно «тестировать» отношения с альянсами, стремясь получить выгоду, разжигая внутриевропейские споры, тайно продвигая крайне правые политические движения, участвуя в кибервойне и в целом причиняя вред, сталкивая правительства друг с другом.

Все эти события станут испытанием дипломатической проницательности Америки. Вашингтону будет трудно проложить устойчивый курс даже при некоторой степени двухпартийного компромисса и согласия, чтобы обеспечить последовательность и предсказуемость интересов национальной безопасности Америки. Без двухпартийного соглашения наши внутренние накладки – с политическими лидерами в Вашингтоне, более уверенными в том, против чего они выступают, чем в том, что они поддерживают – делают гораздо более вероятным, что Соединенные Штаты будут метаться между конкурирующими внешнеполитическими взглядами. Соединенные Штаты станут независимой переменной в международных отношениях, и друзья и союзники Америки справедливо усомнятся в нашей надежности.

После каждой войны случаются непредвиденные последствия, и война на Украине не будет исключением. Самым большим последствием может стать то, что страны переосмыслят свою неядерную позицию. Некоторые эксперты утверждают, что, если бы только Украина сохранила тактическое и стратегическое ядерное оружие, которое она унаследовала от СССР в 1991 году, Москва никогда бы не осмелилась на вторжение. Этот аргумент удобно упускает из виду тот факт, что Киев никогда не имел оперативного контроля ни над тактическим, ни над стратегическим ядерным оружием на своей территории, и что Соединенные Штаты и Россия никогда бы не позволили Украине установить такой контроль.

Крупнейшая наземная война в Европе после окончания Второй мировой войны поставила под сомнение достоверность американских гарантий безопасности, передового развертывания американских сил и американского ядерного зонтика. Война в Украине представляет собой исторический переломный момент, который вызвал переосмысление коллективной обороны, саморазвития и расширенного сдерживания в Европе, на Ближнем Востоке и в Восточной Азии.

Будущее международного режима нераспространения, который требует, чтобы друзья и союзники Америки доверяли Соединенным Штатам как надежному партнеру, вполне может зависеть от того, какая политическая партия придет к власти в Вашингтоне. В самом деле, перспектива второго президентства Трампа или приближение к нему заставит, если уже не заставила другие страны подстраховаться от будущего, в котором Соединенные Штаты отступят от мира и больше не будут защищать свободную торговлю, поддерживать международные учреждения или обеспечивать безопасность других.

Многим американцам известна шутка Уинстона Черчилля, что в конечном итоге можно рассчитывать на то, что Соединенные Штаты поступят правильно – после того, как они исчерпают все другие альтернативы. Возможно, он был прав. Но на данный момент другое высказывание, приписываемое Черчиллю, возможно, более уместно: когда вы обнаружите, что идете через ад, продолжайте идти.

Митчелл Б. Рейсс — международный консультант по геополитическим рискам, институциональным изменениям и лидерству в некоммерческих организациях. С 2003 по 2005 год он занимал должность директора Управления политического планирования Государственного департамента США.

Подготовка перевода: opponent

***

Из этого следует, что Украине следует извлечь максимум возможностей из того, как сейчас складывается поддержка нашей борьбы извне. А это значит, что всю помощь надо принимать с благодарностью и пониманием того, через какие дебри она иногда прорывается. Конечно жаль, что у руководства Украины в этот тяжелый момент оказались невежественные типы, не понимающие всей сложности игры, но иных вариантов у нас нет. Другое дело, что всем желательно понимать весь этот пейзаж, чтобы с одной стороны – поддерживать проукраинский фронт, а с другой – максимально эффективно использовать имеющиеся возможности.

И между прочим, для особо тупоголовой публики должно стать понятным, что такое “нейтральный статус” и к чему он приводит. Ведь только формализованное участие в мощном оборонном клубе дает настоящие гарантии. И заглядывание в глаза и более другие части тела, находящиеся с обратной его стороны, не дадут ни мира, ничего другого, кроме самого факта заглядывания в них, что – очень странное занятие само по себе.