НЕМНОГО КРИМИНАЛА

На финишной прямой совка и сразу после его развала правоохранительная система работала в очень странном алгоритме. Поначала, глядя на ее работу со стороны, было не вполне понятно, откуда берутся такие алгоритмы, но с опытом работы и после общения с представителями тогда еще милиции, постепенно стала формироваться картина той дичи, в которой существовала эта часть правоохранительной системы. Если отбросить вопросы коррупции, которая к тому времени стала тотальным явлением, был еще один фактор, которые непонятен тем, кто не был «в теме».

В общем, кроме «правильно» выстроенных отношений, позволявших делать карьерный рост, как и в других структурах, был еще один фактор либо ускоряющий, либо замедляющий этот рост. Назывался он показатели работы. У следователей были свои показатели связанные с количеством законченных дел, что порождало дикую халтуру в их ведении, лишь бы спихнуть в срок, а у оперативных служб это выражалось в «проценте раскрытия преступлений». Процент этот возникал в соотношении зарегистрированных преступлений и закрепленных за конкретным сотрудником и раскрытых, где преступник или преступники, были установлены, задержаны и переданы следователям.

Вот это соотношение и давало такие эффекты, которые достойны кисти Сальвадора Дали. Так, чтобы улучшить эти показатели, принимались все возможные меры для того, чтобы регистрировать минимум преступлений. То есть, преступность становилась все более латентной. А с другой стороны, принимались меры для «искусственного раскрытия преступлений». Как мне лично рассказывали некоторые «сотрудники», существовало несколько способов дать нужные показатели. Понятно, что применялись пытки, для того, чтобы «клиент» сознался. Это – отдельная тема, но в данном случае, нам интересен другой вариант.

Часто, когда на горячем попадался битый урка, который уже имел за плечами срок, с ним поступали иначе. Он не боялся еще одного заезда на тюрьму и тем более, уже прошел варианты пыток и потому, на него такое давление действовало намного хуже, чем на первоходок, но с ним можно было договориться.  Особенно этот номер срабатывал по карманным и квартирным кражам, а также – угонам. Обычно, такой фигурант уже имел срок за однотипное преступление и потому текущий его подвиг сразу же определял его в часть вторую соответствующей статьи УК, где уже предусмотрена более суровая ответственность за повторность, группу лиц и так далее. 

Отсюда возникала простая формула, при которой он получит одинаковый срок за один угон, например или за десяток. И если он «загрузится» еще несколькими эпизодами, которые точно не совершал, следователь будет указывать смягчающие обстоятельства для суда, ну а пока дело не дойдет до приговора, он не имеет проблем с передачами, свиданиями и прочим. Плюс он избавляется от любых пыток, ибо – зачем? То есть, не ухудшая свои судебные перспективы, такой фигурант получал довольно приличную жизнь на все время следствия. Ну а опера получали вместо одного раскрытого преступления сразу букет и списывали с себя кучу «висяков».

Это было массовое явление, которое имело массу негативных аспектов, кроме фактической латентизации преступности, когда масса преступников избегала наказания и деградации правоохранительной системы. Другим, крайне неприятным следствием этих методов, стало размытие почерка преступника. В кучу сбрасывались множество эпизодов и в них терялся почерк множества преступников и это стало долгосрочной проблемой правоохранительных органов.

(Окончание следует)