Другой эпизод оказался намного более чистым, с технической точки зрения. Речь идет о речи Макрона по поводу фальсификаций алжирской истории. Об этом мы писали подробно и здесь стоит заметить лишь то, что в этом случае Макрон создал проблему просто своим языком. Не скажи он тогда всего несколько глупых фраз, никакого скандала не было бы в принципе. Исторические проблемы можно найти в отношениях многих стран и напрасно поднимать эти темы, а тем более – в таком ключе, как это сделал Макрон, можно только в том случае, когда ты точно знаешь, зачем это делаешь, но это был не тот случай. 

Когда скандал набрал обороты, Эмануэль начал давать задний ход, после чего возникла стандартная ситуация, когда глядя на все это, приходишь к простому выводу. Если бы он просто прочел написанную ему официальную речь и просто стоял бы и улыбался, никакого скандала и не случилось. И ведь так поступают все вменяемые лидеры: возложили цветы, постояли с печальным видом и все, нет проблем. Но когда тебе неймется и ты хочешь показать полет мысли, а с нею у тебя – не очень хорошо, то будут проблемы. Они и случились.

И вот только что грянул еще один скандал, в исполнении все того же Макрона. Суть его в чем-то родственна проблеме с Алжиром. Нам это не очень просто понять, но страны, когда-то бывшие метрополиями империй – имеют длинную колониальную тень. Просто история не знает прецедента, когда колониализм, в каком-то отдельном случае, стал бы предметом рассмотрения международным трибуналом, но понятно, что если кто-то только начнет копать эту тему, то там такое полезет, что ящик Пандоры окажется обычной пудреницей или как это принято у нашей нынешней власти – коробочка с веселящим порошком. Всем понятно, что лучше эту тему не поднимать и не лезть в эти дебри вообще.

Отсюда следует, что бывшие метрополии до сих пор имеют довольно плотные связи со своими бывшими колониями и довольно активно привлекают на учебу и работу наиболее активную и образованную часть населения бывших колоний. С одной стороны это помогает разбавлять не очень хорошую демографическую обстановку у себя дома, а с другой – получив образование и/или опыт работы в бывшей митрополии, люди возвращаются домой крупными специалистами и уважаемыми людьми, тем самым – формируют местные элиты, которые лояльно настроены к экс-метрополии.

Именно эти мотивы лежали в основе вопросов и проблем миграции еще до того, как этой темой не стала манипулировать Москва. Это стало естественным явлением, которое имеет многие десятилетия истории. Возможно, глядя на это, Германия и сделала послабления для мигрантов, поскольку ей не удалось долго и прочно владеть обширной колониальной системой и потому она не имела канала классической, вменяемой миграции того типа, как это сложилось у той же Франции, например, или Великобритании. Это стало слабым местом Германии и Путин ударил по нему так, как мы теперь это знаем. Но это – другая тема.

В данном случае важно то, что Франция имеет свой устойчивый миграционный поток из определенных африканских стран, в первую очередь – из того же Алжира, а Британия имеет мощный поток мигрантов из стран Азии, ну и частично из Африки. Это важно понимать потому, что во времена вхождения Великобритании в ЕС, рабочая сила, в том числе и мигранты, имела возможность свободного перемещения внутри союза и так сложилось, что наиболее предпочтительным местом, где мигранты стремились осесть, являлась Великобритания. И в общем, в Лондоне справедливо считали это проблемой, поскольку Британия имеет собственные, уже давно устоявшиеся мигрантские потоки, а тут к ним присоединились потоки из Германии и Франции. В связи с этим предпринимались действия по ограничению «левых» потоков и еще несколько лет назад мы могли видеть огромные лагеря на французском берегу Ла-Манша, где как раз и можно было рассмотреть суть проблемы.

(Окончание следует)