Все указанные выше мероприятия как раз практиковались с той частью населения, которая не была уничтожена на месте сразу, а была брошена в концентрационный лагерь, что потом нашло свою реинкарнацию в Гулаге и лагерях смерти Третьего Рейха. Но если вернуться к массовым убийствам, которые практиковали военнослужащие оккупационных войск, то было и нечто такое, что повторялось везде, где для этого были соответствующие природные условия.

Наверное, все помнят то, как нацисты устраивали «бесконтактное» умерщвление своих узников. Это было нужно для того, чтобы разгрузить психику своего персонала от массовых казней. Слишком у многих она срывалась и улетала в бездну. Вот тогда были оборудованы автофургоны-душегубки, в которых людей умерщвляли выхлопными газами. Чуть позже, уже в концлагерях, стали применять специально разработанные отравляющие газы, наподобие «Циклона-Б». Но оказывается, за сотню лет до этих событий в Алжире французы уже полным ходом применяли этот метод массовых убийств. Причем, все это хорошо задокументировано и не вызывает никаких сомнений.

Так, генерал Кавеньяк признается в истреблении целого племени Бени Сабих, укрывшегося от французов в 1844 году в глубине местной пещеры: «Наши солдаты собрали дрова и сложили их у входа в пещеру, в которую мы загнали членов племени Бени Сабих. Вокруг разместили огневые точки для того, чтобы никто не смог выйти оттуда и подожгли дрова». Той частью племени, которая попыталась уйти от преследования, не укрываясь в пещере, занялся полковник Банропар, которому удалось в течение года, прошедшего с момента гибели их родни, собрать их, закованных в кандалы, в другой пещере. Затем он приказал замуровать все имеющиеся выходы, чтобы никому не удалось сбежать из этой братской могилы. Никто туда больше не заходил и никто не знает, что там находятся останки пятисот преступников, которые больше не смогут убивать французов».

Племя «Авляд Риях» приняло участие в известном восстании суфитов, в1845 году и всегда жило на юге Тенс. Восстание и соответственно – племя было разгромлено французами. Все его их имущество было разграблено или сожжено, в соответствии с политикой «выжженной земли», практиковавшейся «дружественными» и «цивилизованными» пришельцами. Спасаясь от них, около тысячи жителей племени спрятались в пещере Фарашиш. Среди них были мужчины, женщины и дети со своими пожитками и домашним скотом. Песилье приказал окружить пещеру со всех сторон и приказал привезти дрова, сложить их у входа в пещеру и поджечь, чтобы дым поступал в пещеру. Таким образом, он хотел вынудить членов племени выйти из пещеры, либо они погибнут от удушья. Трагедия закончилась тем, что более тысячи человек задохнулись и погибли.

В общем, это был чистый, без каких-то особых примесей – геноцид. Он не закончился даже после двух Мировых войн. Франция продолжала делать то, что привыкла делать, пока в начале 60-х, алжирцы все же смогли избавиться от французского колониализма и понятно, что обретя независимость, они оплакали свои жертвы и не собирались забывать всего того, что полторы сотни лет там творили французы. Намного более миллиона жертв на руках французских колонизаторов, но об это в Париже не стали вспоминать. Они решились признать только те 200+ трупов, которые стали следствием побоища в Париже. Тем не менее, иногда правда выходила наружу и это всегда становилось скандалом, а того, кто об этом вспоминал – клеймили позором.

Так, в июне 1987 года французский профессор Жак Фергас, адвокат и правозащитник, выступавший против французской колониальной системы, защищавший 73-летнего Клауса Барбье, бывшего начальника ГЕСТАПО в городе Леон, напомнил представителям французского правосудия о том, что Франция тоже занималась пытками и истреблением алжирцев, высылкой их за пределы их родины, убийствами, сжиганием целых деревень. Эти преступления являются черным пятном в истории Франции. В доказательство своих слов адвокат привел показания свидетелей, боровшихся за свободу Алжира, а также одного из солдат французской армии.

Все это следует помнить, когда в Сети разгоняются фото с печальным Макроном, стоящим у венка на набережной. Этой правды он не приемлет и глядя на данный пейзаж, становится понятным, почему у французских президентов складываются невыносимо теплые отношения с Путиным. Именно поэтому.