И поэтому ждать появления «третьей партии» или «центристской партии» сегодня не нужно. Да и завтра тоже. Это невозможно на данный момент. В далеком будущем что-то может измениться, мир ведь меняется, что-то меняется медленно, что-то меняется быстрее. Но нет сейчас смысла прогнозировать, что будут происходить в американской политической жизни лет, скажем, через двадцать. Гораздо важнее то, что в ней происходит сейчас и что в ней может произойти в течение двух ближайших выборных циклов – на выборах в Конгресс в 2022 году, на президентских выборах и вновь на выборах в Конгресс в 2024 году.
А в сегодняшней политической жизни США есть две партии, которые могут бороться и борются за власть. Это демократическая партия, членами которой согласно данным Гэллап от декабря 2020 года являются примерно 31% американцев, имеющих право голоса, и республиканская партия, членами которой согласно тем же данным Гэллап являются примерно 25% американских избирателей. Остальные либо ассоциируют себя с различными малыми партиями, либо являются независимыми, не принадлежащими ни к одной из партий.
В демократической партии есть более левое, социал-демократическое, прогрессивное крыло, которое не составляет в ней большинства (в «группу прогрессистов» в Конгрессе входят 92 члена Конгресса – 91 член Палаты Представителей из 219 демократов и один сенатор – Берни Сандерс). Большинство среди демократических политиков составляют те, кто придерживается классических либеральных взглядов. Партии на сегодняшний день удается быть единой по всем принципиальным вопросам, и весьма дисциплинированной. Политические дискуссии в партии не ограничивается, спектр мнений широкий, все могут высказываться, в том числе по ТВ и в газетах, но, когда дело доходит до принятия важных решений, демократы обычно приходят к согласию. Сегодняшняя демократическая партия – это левоцентристская партия, я бы точнее сказал – либеральная партия с социал-демократическим крылом. Главным же является то, что эта партия уважает верховенство права, все принципы, на которых построена страна, и участвует в конкурентной политической борьбе с целью побеждать на честных и свободных выборах.
Сегодняшняя республиканская партия очень отличается от «партии Линкольна», какой хотелось бы видеть свою партию Лиз Чейни.
В результате процессов, происходивших в республиканской партии, как минимум, с начала 90-х партия стала крайне правой. Она стала партией меньшинства (вспомните – в стране только 25% республиканцев против 31% демократов), опирающейся преимущественно на белых избирателей провинции, глубинки. В большинстве крупных городов страны, то есть среди интеллектуальной элиты Америки, сторонники республиканцев находятся в меньшинстве. Достаточно сказать, что в настоящее время республиканцы являются мэрами только в 11 из 50 самых крупных городов США.
Напомню, что за последние 29 лет в стране 8 раз проходили президентские выборы и только один раз за республиканского кандидата проголосовало большинство американских избирателей (за Джорджа Буша-младшего в 2004 году).
В партии есть совсем ультраправое крыло (входящие в него конгрессмены в 2015 году объединились в «группу свободы», в настоящее время она насчитывает 46 из 212 республиканских членов Палаты Представителей. Чтобы понять, что собой представляет эта группа, достаточно сказать, что она солидаризировалась с Трампом в вопросе о принятии оборонного бюджета на текущий год – голосовала против принятия бюджета, а затем против преодоления вето Трампа. В 2015 году эта группа в значительной мере способствовала отставке тогдашнего спикера Палаты Представителей республиканца Джона Боннера, которого считала слишком либеральным, и по той же причине тогда же препятствовала избранию спикером нынешнего и тогдашнего лидера республиканской фракции в Палате Кевина Маккарти).
И дело здесь совсем не в Трампе. Он не причина, а следствие. Следствие того, что было начато республиканцами в начале 90-х, что известно, как «революция Гингрича» или «республиканская революция».
Ньют Гингрич, спикер Палаты Представителей с января 1995 по январь 1999, является главным архитектором сдвига республиканской партии резко вправо. Это именно Гингрич в итоге привел к тому, что страна разделилась на «красные», республиканские и «синие», демократические штаты (такое деление не использовалось ни политологами, ни журналистами до выборов 2000 года, на которых это разделение окончательно сформировалось). Очень хорошо роль Гингрича описана в английской Википедии, причем со ссылками на работы известных университетских профессоров, политологов. Процитирую небольшой фрагмент в собственном переводе:
«Ряд ученых считают, что Гингрич играет ключевую роль в подрыве демократических норм в Соединенных Штатах и ускорении политической поляризации и партийных предубеждений. Как считают политологи из Гарвардского университета Даниэл Зиблатта и Стивен Левитски, спикерство Гингрича оказало глубокое и длительное влияние на американскую политику и здоровье американской демократии. Они считают, что Гингрич создал «боевой» подход к политике в республиканской партии, где язык ненависти и гиперпартийность стали обычным явлением и где демократические нормы были отставлены. Гингрич часто подвергал сомнению патриотизм демократов, называл их коррумпированными, сравнивал их с фашистами и обвинял их в желании уничтожить Соединенные Штаты. Гингрич, кроме того, ответствен за несколько шатдаунов – остановок работы федерального правительства. Политолог из Университета Мэриленда Лилиана Мейсон анализирует инструкции Гингрича для республиканцев, в которых по отношению к демократам предлагалось использовать такие слова, как «предавать, странные, разлагать, уничтожать, пожирать, жадность, ложь, радикально, эгоистично, стыдиться, болеть, воровать» как пример нарушения социальных норм и обострения партийных предрассудков».
(Продолжение следует)