Институт политической потенции имени Маты Хари провел исследование по поводу способов передачи заболевания, известного в соответствующих кругах как «Политическая импотенция». До последнего времени считалось, что это болезнь роста, а вернее – старения и увядания, когда политическая воля становится дряблой и незаметной. Причем, симптомы ее были всегда одинаковыми.

Проявлялись они у политических лидеров тогда, когда надо бы вынуть свою политическую волю и продемонстрировать ее несгибаемость. А сам симптом был даже не в том, что с несгибаемостью возникают проблемы, а в том, что уже и вынимать-то нечего.

Иногда эта болезнь маскируется путем имитации вынимания, демонстрации и даже фальшивой несгибаемости, но все чаще можно встретить ее проявления в чистом клиническом виде. Более того, если раньше подобные случаи наблюдались у старых демократий и престарелых лидеров стран, то сейчас это можно наблюдать и в довольно молодом возрасте как стран, так и ее руководителей.

Буквально недавно и несколько раз подряд мы описывали подобные симптомы на примере США. Но там – все понятно, ибо возраст – штука неумолимая и как ты не занимайся  имитацией, все равно в итоге будет что-то типа: «Я с Путиным на эту тему не разговаривал, поскольку считаю информацию об угрозах РФ – фейком». А вот у нас это вроде бы не должно проявляться вовсе, поскольку 42 и янелох, но итог получается тот же самый – «та сторона».

В данном случае такое могло произойти только путем инфицирования и в результате близкого контакта с носителем политической импотенции. Институт Маты Хари провел аналитические исследования и пришел к выводу, что заражение произошло от неправильных и близких контактов, с некоторыми деятелями ЕС. Как оказалось, они являются носителями этой болезни, хоть и скрывают ее симптомы за бурной имитацией.

Так, завтра ЕС грозилась усилить меры, направленные против гибридных угроз, направленных против стран – членов Евросоюза. Казалось бы, если эти угрозы существуют и вы осознаете их опасность, то в таком случае следует действовать в противофазе их импульсу. Если гибридность предполагает маскировку истинных инициаторов такого воздействия, то в первую очередь, следует сорвать маски с агрессоров и назвать их имена.

Инициатором усиления борьбы с гибридностью стала председатель Комиссии Урсула фон дер Ляйен. Она рассказала о том, что имеет в виду угрозы в виде атак на сетевую инфраструктуру стран ЕС, в частности – обеспечивающую работу жизненно важных объектов.

При этом, она не назвала ни фактов таких гибридных атак, ни объектов нападения, ни стран, стоящих за этими атаками. Правда, один раз и без привязки к определенным событиям, она упомянула Китай, а про РФ вообще ни слова не сказала. Хотя только что гремел скандал с хакерской атакой на сервера электронной почты Бундестага и канцлера Меркель.

Вместо этого она заявила, что хорошо бы создать должность главного антигибридчика, чтобы он занимался именно этими вопросами и с него можно было бы спросить о проделанной работе. По ее мнению, все проблемы от того, что этим вопросом занимаются восемь ведомств ЕС и потому толку от них нет никакого.

Но ведь если речь идет о борьбе с проблемой или угрозой, ее сначала нужно назвать своим именем. Если этого не сделать, то с чем бороться, с тем «которые, которых» или «если кто-то кое-где у нас порой»? Похоже на то, что в ЕС тоже считают, что правильнее это называть «та сторона», оно вроде и смелость проявил, и никого не обидел. Причем, именно такой подход там практикуется последние три десятка лет.

В общем, «та сторона», в исполнении янелоха – распространенная болезнь, которой Институт Маты Хари дал собственное кодовое обозначение «Урсус». Почему? Да кто же их знает?