Если бы пришлось изобразить эти несколько дней, включая и сегодня, средствами художника, специализирующегося на перфомансах или каких-то аллегоричных формах и действиях, то наверное, их можно было бы представить следующим образом.

Играет монотонная, тревожная и не слишком благозвучная музыка. Медленно и угрожающе, занавес поднимается, обнажая пространство сцены. На сцене – несколько танцоров с озабоченным видом. У одного из них на спине пропеллер, на манер бытового вентилятора, только крупнее. Все они производят загадочные па, взглядами сопровождая движения собственных рук. Со стороны это выглядит как некий странный, любительский балет.

Верхняя часть танцоров одета в пиджаки и галстуки, нижняя в трико. Тот, что с пропеллером – жует галстук. Трико у всех них в мокрых и грязных разводах в промежности и ниже. Танец выглядит явно неуклюже, поскольку танцорам что-то мешает и вот что именно им мешает, зритель должен догадаться самостоятельно, но не угадывает.

И тогда зрителю на помощь приходит голос из-за сцены. Он поясняет, что танцорам действительно трудно танцевать ввиду серьезной помехи. В это время из-за правых кулис сцены к левым, не спеша, проходит человек в черной маске и в черных перчатках, но с седой шевелюрой. Он машет зрителю рукой, но ничего не сказав, так и скрывается за кулисами.

В это время танцоры сбиваются в испуганную группку, плотно прижимаясь тушками друг к другу. Чем-то это напоминает эпизод балета «Лебединое озеро и испуганных лебедей». Но судя по фигурам, лебеди из танцоров – так себе, скорее, они напоминают других птиц, которых держат жители сел.  И тут невидимый диктор начинает пояснять смысл всей мизансцены в ритме перфоманса.

-Да, дорогие мои! Это он, он помешал им танцевать! А вы подумали, что им мешали яйца? Нет, дорогие мои, вы жестоко ошиблись. Яйца не могли им мешать в принципе, по причине их отсутствия!

Прервавшаяся было тревожная музыка снова возвращается, как бы намекая, что человек в черных перчатках снова может появится. Танцоры тревожно становятся на свои места и снова пытаются неуклюже производить танцевальные движения. Теперь зрителям совершенно очевидно, что даже совсем не умеющий танцевать человек, все же сможет более удачно попадать в такт музыке и хоть двигаться не в раскоряку.

В этот момент человек в черных перчатках и маске проходит вдоль задника сцены в обратную сторону, снова приветственно помахивая рукой в сторону зрителей. Танцоры в ужасе замирают на месте. Поскольку музыка в это время снова делает паузу, со стороны танцоров слышатся громкие и загадочные звуки, чем-то напоминающие «кря-кря». Но человек скрывается за кулисами и все снова приходит в движение.

Диктор:

-Да, дорогие мои! Именно этот человек наделал танцорам в трико и теперь они не могут танцевать как положено! Это потому, что он – злой человек, не зря на его руках черные перчатки.

Зрители первых рядов видят, что при этих словах танцоры начинают плакать, а тот, что с пропеллером, тщетно пытается глотнуть галстук, уже почти полностью скрывшийся внутри его тела. Но тщетно. Для этого нужно либо развязать его, либо снять с шеи.

Диктор:

-Но добро всегда побеждает зло!

При этих словах, с обеих сторон сцены выбегают артисты в зеленых трико. Они решительны и отважны. Пока играет музыка, они становятся сплошной тройной стеной между задником сцены и танцорами. Очевидно, что теперь человек в черных перчатках не может навредить ни танцорам, ни кому бы то ни было. Своими плотными рядами, в которых любитель статистики может насчитать ровно 73 артиста в зеленых трико, они как бы показывают: «Все, эта эпоха закончилась и началась новая».

В этот момент начинает играть более бравурная мелодия и танцоры, хоть и невпопад, но все же ускоряют свои танцевальные движения. Слез на их лицах уже не видно, а видна решимость, как и у статистов в зеленом трико. Так продолжается какое-то время и вдруг музыка замирает и чей-то голос в с акцентом громко говорит:

-Ты должен подтвердить свои извинения!

Вслед за этим тревожная музыка снова возвращается и звучит намного громче. Но никакого движения на сцене уже не происходит. Не видно и человека в черных перчатках. Зато становится заметно, что трико танцоров уже не просто мокрые, а даже слегка отвисают.

Зрители первых рядов заметили, что и у статистов, одетых в зеленое, все это – тоже случилось как и с танцорами. Все на сцене стоят без движения, изображая крайнюю степень ужаса.

Занавес медленно и печально опускает свой полог.