Присутствующие все никак не могли настроиться на тональность нынешнего мероприятия. Дело в том, что когда их предупредили о необходимости явиться на расширенное заседание под предводительством царька, то из подробностей сообщили только название.

Причем, на все расспросы о сути мероприятия, им отвечали только одно – название придумал сам царек и звучало оно гордо и почему-то знакомо: «Повесть временных лет». Правда, собравшиеся перед мероприятием чиновники как ни пытались вместе вспомнить, что бы это могло значить и откуда это взято – так ничего у них и не вышло.

Всем до отчаянья было понятно, что это – философия, но все два десятка приглашенных, как ни старались, так и не смогли вспомнить никого из философов кроме Архимеда, Коха и Альцгеймера. Но деваться некуда, все так и остались в неведении до того момента, когда их пригласили в зал совещаний.

Царька пришлось ждать не очень долго. Всего через несколько  минут он резво вбежал в зал и стремительно проскочил свой трон, после чего исполнил маневр второго захода на трон и только с третьего раза попал на свое место. Немного отдышавшись и вытерев пот со лба, он оглянул присутствующих стеклянным взглядом, после чего сжал свои ручки в кулачки и стал колотить ими по столу. Это продолжалось с минуту и участники мероприятия стали делать то же самое, пытаясь попасть в ритм царька.

Только царек сам не выдерживал этого ритма, а потом, залез на трон с ногами и стал на нем подпрыгивать. Из него так и перла какая-то нездоровая энергия, поскольку подпрыгивая, он все же строго окидывал взглядом пришедших чиновников. Но потом в зал вошли два холуя и ловко поставили перед царьком телесуфлер, подсоединив его к невидимым розеткам и разъемам.

Царек тут же успокоился и замер, пытаясь сфокусировать свой взгляд на первой строке, появившейся на суфлере. Он почему-то махнул рукой и явно от себя бросил первую, приветственную фразу:

-Ну что засранцы? Я с вами по честному, а вы – вон значит как?

Тут с места сорвалось нечто бородатое или просто – долго небритое и чуть не плача прокричало:

-Да ни в жысть, ваше величество! Чтобы мы, да вас? Да как же? Мы же за вас готовы себе (неразборчиво) порвать на немецкий крест! Да мы хоть на бутылку, вы только прикажите!

И рухнуло на место, горько рыдая, обхватив свою изрядно пополневшую, за последний год, голову.

-Смотрите мне!

Царек всегда таял, когда ему показывали, как его любят и боятся, и ему от этого делалось хорошо, и он смягчился, не переставая ёрзать на кресле, поскольку энергии у него было действительно много и он не знал, куда ее деть. Чтобы чиновники почувствовали перемену его настроения, он резким движением закинул ноги на стол и тут же изобразил самую веселую улыбку из тех, что у него были.

Чиновников явно попустило и часть из них даже позволила себе распустить ненавистные галстуки. Но царек сорвался с места и так же стремительно пронесся к роялю, стоявшему за искусственными кустами. Внутри рояля было налито шампанское, в нем плавали шпроты.

(окончание следует)