Все это быстро было зачищено, а немногие подпольщики, которые не успели явиться на доклад в комендатуру, были мгновенно пущены в расход. На том партизанская борьба и закончилась, а оставленные совком активисты с удовольствием подались во вновь организованную полицию и легко освоили новые признаки лояльности в виде зиги и приветствия «Хайль Гитлер».

Как автору рассказывали сами очевидцы оккупации в Литве и на Донбассе, никаких партизанских движений не было в принципе, а оккупационные войска вели себя пристойно и покладисто. За долгие годы население перестало бояться «черных воронков», коммунистических активистов и прочей дряни. Все сводилось к тому, что ты мог работать и получать за это паек и деньги, и больше ты вообще никому не был нужен. Живи себе как хочешь, никто тебя не обращал в национал-социалистическую веру. Кроме того, за долгое время (на Донбассе) местным жителям удалось наладить себе нормальное питание.

А вот когда фронт ушел к Дону, то там население не просто радостно встречало германские войска, но и выстраивалось в очереди к вербовщикам в армию. Очень быстро число таких желающих стало таким огромным, что из них стали формироваться крупные соединения. Калмыки тоже встретили Вермахт как освободителей. То же самое произошло на Северном Кавказе и в Крыму.

Но и в самой России, вне Локотской Республики, население тоже было настроено решительно против совка, и уж тем более – против совковых партизан. Известно, что Сталин поручил НКВД организовать операцию «выжженная земля», когда за пару десятков километров от основных дорог должно было уничтожаться решительно все, включая продовольствие и жилища местных жителей. Считалось, что Вермахт плохо подготовился к зиме и потому – повторит печальный опыт Наполеона. Поэтому в тыл германских войск забрасывались отряды, призванные выжигать все, указанное выше. Знаменитый эпизод с Зоей Космодемьянской – из той же оперы. Ее поймали сами местные жители и чуть не линчевали, но потом отдали на суд оккупационных властей. Когда ее повесили, местные жители были уверены, что свершилось справедливое правосудие.

Но насчет полной неготовности Вермахта к зимней кампании, не все именно так, как принято считать. Особенно эту тему эксплуатировал Виктор Суворов и тем самым обосновывал свой тезис о том, что Германия не была готова к большой войне с совком. Это не так. Скорее всего, был просчет именно в том, что может быть слишком холодно. Наверняка немецкие военные имели опыт зимовки в совке, когда обучались в авиационных и танковых школах в Тамбове, Казани и других городах. Другое дело, что в отдельные годы бывает аномально холодно. Однако вопросы о подготовке к зиме были поставлены генеральным штабом сухопутных войск Германии еще в самых первых числах июля. Были отданы соответствующие распоряжения службам и наверняка, за несколько последующих месяцев педантичные немцы исполнили все поставленные перед квартирмейстером задачи. Просто не учли некоторых параметров.

Но все равно, перед войсками НКВД, в ведении которых находились все партизанские отряды, была поставлена задача лишить немецкие войска возможности зимовать в комфортных условиях. Методы, которыми это пытались достичь, настроили местное население сугубо против этих «партизан». В итоге получилось, что большая часть населения оккупированных территорий относилась к оккупантам либо нейтрально, либо лояльно. Кроме того, солидная часть населения решила выступить на стороне оккупанта, надеясь наконец придушить большевистскую гадину. И тут оказалась очень интересная картина, которую совки никогда полностью не показывали, но судя по графам в анкетах: «был ли в плену», «был ли в оккупации» – они знали истинный масштаб явления. Тем более, что эти графы в анкетах оставили и для детей, и для внуков современников той войны.

С этими анкетами получилось не просто не хорошо, но и подло. Даже с учетом того, как большевики терзали и уничтожали свое население перед войной, в ходе самой войны произошли вещи намного более однозначные. Руководство совка заигралось в войнушку, в результате чего, только в зоне ответственности Вермахта, оказалось около 35 млн. населения страны. Все оно, в итоге, получило черные метки в анкеты, а многие были попросту репрессированы, по окончании войны.

При этом, можно как угодно переливать из пустого в порожнее байки о предателях и пособниках, но следует помнить о том, кто именно генерировал такое отношение к собственному населению, оказавшемуся в оккупации. Известно, что Гитлер мало того, что часто выезжал на фронт, но по ходу войны выносил свои командные пункты ближе к своей действующей армии. В этом не было ничего необычного и это воспринимается как должное. Товарищ Сталин же лишь однажды предпринял попытку выезда на фронт. Случилось это сразу после контрнаступления под Москвой, когда он решил показать себя храбрым и отчаянным воином, чего за ним никогда не водилось. По свидетельству очевидца мероприятия, Анастаса Микояна, автомобиль Сталина остановился в 100 км от линии фронта, на отбитой у противника территории и вид окружающего пейзажа вызвал у будущего генералиссимуса приступ диареи. Когда он попытался уединиться в придорожных кустах, ему сообщили, что саперы еще там не разминировали и тогда вождь и учитель, расположился прямо на дороге. На этом его поездки на фронт закончились. Он больше не желал расстраиваться видами последствий боевых действий. А население совка пережило проход линии фронта через их дома два раза. Во многих местах фронт проходил с ожесточенными боями и люди все это пережили. Тем не менее, они стали людьми второго сорта, а вождь и учитель стал иконой и теперь на него молятся потомки вертухаев, которые только и выжили в своей огромной массе.

Но вернемся в 1941 год, который задал тональность целой цепи дальнейших событий. Известно, что в приграничных районах совка погибла почти вся кадровая красная армия первого эшелона, предназначенная для вторжения в Германию. Именно о ней Франц Гальдер писал, что за те несколько недель боев она была полностью уничтожена. Но кроме потерь убитыми, РККА несла просто колоссальные потери пленными. Счет шел на сотни тысяч и далеко перевалил за миллион. Совок установил абсолютный мировой рекорд по сдавшимся в плен войскам. Если численность общевойсковой армии доходила примерно до 100 тыс. человек, то в плен сдавались целые армии, часто – со штатным вооружением и всеми символами, включая знамена. Не зря эти хоругви скоро перевели на новый образец, ибо слишком много их оказалось у противника.

Мы знаем, что такое огромное количество пленных оказалось полной неожиданностью для оккупационных войск и отсутствие продовольствия стало причиной гибели огромного количества пленных. Так оно и было, но было и другое. На примере той же самой Брестской крепости, можно проследить как менялось отношение оккупационных войск к пленным.

Сразу после того, как австрийцы обнаружили в крепости личный состав, которого было несколько тысяч, они предложили бойцам сдаться под обещание распустить по домам. Мифологема героической обороны крепости намеренно упускает этот эпизод, а ведь больше половины личного состава сдалось и вышло из крепости. Об этом не принято рассказывать, как не рассказывают о том, что австрийцы действительно отпустили всех бойцов на все четыре стороны. Никто их не загонял в лагеря и не расстреливал. Ситуация изменилась тогда, когда небольшой отряд австрийских военных вошел в крепость для разведки и был частично уничтожен, а частично – взят в плен. Вот тогда начался штурм и штурмующие обнаружили, что пленных большевики расстреляли. Понятно, что после этого отношение сильно изменилось и защитники уже поняли, что сдаться в плен и уйти домой уже не получится, потому и продолжали уже свою войну, в надежде на то, что вот-вот подойдут основные силы, которые станут громить врага на его территории. Это было всем вбито в спинной мозг. Но никто не пришел.

А теперь стоит предположить, что таким образом поступали с пленными не только в Брестской крепости, но и в других местах. По немецким источникам, в 1941 году из плена были отпущены по домам 823 000 человек из них, по месту жительства – 318 000. Чуть позже, когда был утвержден формат привлечения на службу жителей оккупированных территорий совка (в октябре), из плена было освобождено 505 000 человек, с переходом на службу в различные в подразделения оккупационных войск и служб. В общем, совок и тут установил абсолютный рекорд коллаборационизма.

(окончание следует)