Между прочим, по началу маневр отвода части войск от границы вряд ли производился хаотически. Из той же Литвы войска не драпали пешком, а уходили не куда-нибудь, а на финскую границу, где попытались начать наступление. То есть, такой небольшой отскок все же был частью плана. В самом деле, 150 тыс. группировка РККА в самом Бресте и вокруг него просто не могла бездарно драпануть, даже не приняв боя и тем не менее, через 3 часа после начала наступления в городе и окрестностях уже никого не было и германские войска сталкивались только с местным населением, еще вчера наблюдавшим в городе штабы: 28-го стрелкового корпуса 4-й армии; 6-й и 42-й стрелковых дивизий этого корпуса; 22-й танковой дивизии 14-го механизированного корпуса.

Может кого-то устраивает объяснение типа такого: вечером 21 июня эти штабы еще были набиты генералами, полковниками и офицерами рангом пониже, вокруг стояли их войска, с танками, артиллерий и всем прочим, а к 7 утра следующего дня возле штабов бродили только голуби и соседские кошки.

Мало того, опираясь на описание дальнейших событий, которые дают германские источники, эти же войска позже довольно плотно ввязывались в бои, а белостокская группировка войск, попавшая в первый большой котел, погибла не просто так. Войска помотали нервы немецким военным. И позже было примерно то же самое. У границы, на перегруженных аэродромах, была уничтожена не вся авиация. В первые дни войны в небе таки стояли мощные воздушные бои. Достаточно вспомнить о том, что асы РККА вывели счет воздушных побед на десятки, в то время как асы Люфтваффе имели сотни сбитых самолетов противника. Большая часть этой статистики – июнь-июль 1941 года.

В совке не принято было вспоминать, как происходили бои через несколько дней после начала вторжения, а Гальдер их описывал сухо, но емко. Он писал, как немецкие истребители вываливали волны совковых бомбардировщиков, шедших без прикрытия истребителей. В одном бою сбивались десятки самолетов. Так же успешно забыли о крупнейшем танковом сражении под Дбуно. И о том, как на пулеметы и артиллерию шли цепи пехоты, и все эти 12 цепей пулеметчики укладывали в землю.

Все это к тому, что вот так отходили и потом – упорно шли вперед, на верную смерть, одни и те же люди. Почему? Не может быть, чтобы тот, кто позавчера отчаянно драпал, сегодня спокойно шел на верную смерть. Как с точки зрения отдельных бойцов, командиров и отдельных подразделений, так и с точки зрения армии в целом, наблюдается явная двойственность поведения. Еще вчера войскам отдавалась команда – не провоцировать, а уже ровно через месяц генерала Павлова, командующего Западным фронтом, расстреляли именно за то, что он очень качественно не провоцировал. Сколько таких Павловых было расстреляно, мы вряд ли когда-то узнаем. Кажется, что во всей этой кровавой карусели нет, и не может быть никакой логики или нет некой детали, которая все расставит на место, но, на самом деле, она есть.

Надо вспомнить, каким совок встретил утро 22 июня 1941 года. Формально он не входил союз Германии Италии и Японии, но тем не менее, имел вполне осязаемые союзнические отношения с Германией. Как бы не отрицали россияне наличие секретных приложений к пакту Молотова Риббентропа, но совместный парад совковых и германских войск в Брест-Литовске расставил все на места. Дело даже не в том, что военные обеих стран демонстрировали обнимашки и целовашки, а в том, что Брест штурмовали и захватили войска Германии, а достался он совку. Казалось бы, если Польшу рвали без предварительного соглашения, то с чего Гудериану было отдавать Брест РККА, которая его не штурмовала? Только заранее согласованный раздел Польши сделал возможной передачу Бреста и шикарный совместный парадец. Собственно говоря, сей факт, как и многие другие, не принимается только в России, в остальном мире об этом никто не спорит.

То есть, совок прямо подыгрывал Германии в плане развязывания континентальной войны. Но Сталин на это наплевал, ибо преследовал собственные территориальные интересы и точно знал, что куском Польши не ограничится. Как только был закончен раздел Польши, началась финская кампания, за что совок был изгнан из Лиги наций. Но и это Сталина не сильно занимало, ибо на очереди были Латвия, Литва и Эстония. В принципе, за это совок мог бы получить войну со стороны Англии, но к тому времени уже пала Франция и Альбион теперь просто не мог так легко разбрасываться объявлениями войны, пока за его спинной официально не встанут Штаты.

Но вот передел Европы без прямого столкновения совка и Германии закончился. Они вышли границами лоб в лоб и любые дальнейшие территориальные приобретения должны были привести к войне. Еще в январе 1941 года Гитлер заявил, что время бескровных или относительно бескровных приобретений территорий закончилось и дальнейшее продвижение границ Рейха связано с большой войной.

Примерно в этом же плане высказывался и Сталин, причем, в последний раз он это сделал 5 мая 1941 года, перед выпускниками военных академий. То есть, понимание сторонами неизбежности большой войны было абсолютным. Сталин был в курсе планов Гитлера и спокойно наблюдал за концентрацией его войск у своих границ. Тут есть важный момент, связанный с тем, что летом 1940 года, когда Вермахт рубился на Западе, у Сталина было идеальное окно для нападения, ибо войска противника были связаны, а перед его фронтом войск просто не было. Ситуация была настолько удачной для проведения плана «Гроза» или подобного, что о таком даже мечтать было невозможно.

Только Сталин этот момент упустил. Многие говорят о том, что совок не был готов, к этому времени. Но любое рассуждение в этом направлении упирается в простую вещь. Пусть именно в это время Сталин мог бросить в западный поход 120-150 дивизий, усиленно формируя новые. Много это или мало? Но ведь у противника в Польше практически не было войск! Этим полтораста дивизиям просто не с кем было воевать! Вряд ли можно упрекнуть Сталина в тупости, а потому, он не мог не видеть этой возможности. Тогда опять возникает вопрос: почему?

А ответ очевиден, если понимать, куда следует смотреть. Он не просто хотел захватить Европу, но и оставить ее за собой. В этом ответе нет откровения, но вернемся немного назад и посмотрим на то, что собой представлял совок? Подлый гадюшник, который вместе с Гитлером растерзал Польшу, напавший на маленькую Финляндию и ударивший в спину своего вчерашнего союзника – Германии.

Дело в том, что Сталин уже к 1940 год не имел сомнений в том, что у совка хватит сил завоевать Европу быстрым и сокрушительным броском. Подтверждение тому озвучил Вячеслав Молотов, нарком иностранных дел. В ноябре того же 1940 года он выдвинул ультиматум с территориальными претензиями не кому-нибудь, а лично Гитлеру, после чего тот и подписал план «Барбаросса». Мало того, исследователи сходятся во мнении, что даже если бы Гитлер и согласился на часть или на все условия Сталина, война была неизбежна по определению. Германия имела вектор территориального приращивания на восток, а совок – на запад. Так что именно военная составляющая захвата Европы Сталина особенно не волновала. Его волновало официальное признание факта аннексии континентальной Европы со стороны Великобритании и США.

Неправда ли, знакомые мотивы? Прямо сейчас Путин делает ровно то же самое, он желает создать ситуацию, при которой Запад согласится на аннексию соседних территорий уже Россией. И сейчас видно, что у него это совсем не получается и, скорее всего – вылезет боком ему лично, его окружению и всей России. Так вот, у Сталина была примерно такая же тяжелая ситуация. Ему надо было не просто захватить Европу, но и получить мировое признание этого акта. Гитлер ему очень помог в этом плане, ибо стер европейские границы, сделав из Европы один большой приз, на него-то Сталин и разинул рот.

Но как добиться признания? Это можно было сделать только одним способом – подобно Англии стать признанной жертвой Германии. То есть, для начала «освободительного похода» Сталин мог утроить сотню Майнильских инцидентов. Но это в том случае, если бы нужна была просто война с Германией. Сталину надо было не просто заманить Гитлера на нападение, но и понести убедительные потери от этого нападения. Только десяток разрушенных городов, несколько десятков, а то и тысяч жертв могли убедить Британию в том, что это все не игра хищника.

То есть, войска сгонялись к границе для того, чтобы подстегнуть Гитлера. Авиаразведке Люфтваффе дали посмотреть на то, сколько войск уже находится у границ и что все серьезно. Зная о сути плана «Барбаросса», Сталин всячески стимулировал его развитие в задуманных параметрах. Его задача была намного сложнее, чем не вспугнуть Гитлера. Он должен был поддерживать баланс между этим требованием и тем, чтобы Гитлер не уловил подвоха и не зарылся в землю, перед его границами. Его надо было поддерживать в той степени уверенности, что даже меньшим числом войск Вермахт сможет успешно атаковать. А раз так, то ему надо было увязнуть в своей атаке, накрошить кучу трупов, которые пойдут, как доказательство и только после этого должен был начаться освободительный поход, который будет принят как таковой всем миром.

Надо отметить, что такая версия описывает почти все спорные моменты, которые мы излагали выше, как например о том, что Сталин обзывал разведчиков провокаторами. Он все знал и все видел. Вопли о нападении ему только мешали. Он хотел этого нападения, причем настоящего нападения. Он был уверен, что наступление увязнет в той массе войск первого эшелона, что стоят перед противником и в конце концов – захлебнется. Будет принесена кровавая дань богу войны, а после этого начнется то, чего Сталин хотел больше всего.

Каждый может считать эту версию отчаянной фантазией, но если спокойно уложит в нее факты, которые до сих пор не находили объяснения, то увидит, как все складывается в одну страшную картину. Между прочим, именно такой подход, но по другому поводу и в меньших масштабах, был применен в двух сражениях, общепризнанных ключевыми на Восточном фронте. Речь идет о Сталинградской битве и Курской Дуге. В обоих случаях, противнику отдавалась инициатива, принимался удар, перемалывались ударные силы противника, а потом начиналось контрнаступление. Именно это и предполагалось изобразить 22 июня 1941 года. Но военные не смогли сыграть так, как было задумано, ибо даже командующие фронтами не знали всего замысла. Не удивительно, что в момент, когда ситуация стала выходить из-под контроля, командование фронтами приняли люди, посвященные во все детали большого плана: Жуков, Ворошилов, Буденный, Тимошенко и т.д.

Вот это и есть ответ на вопрос: «почему?». Это была гигантская игра ва-банк, и по всем выкладкам, Вермахт не имел шансов. Но РККА не могла играть так тонко и переиграла «расслабленность», а педантичные боши отрабатывали все свои возможности по максимуму. Игра стала рушиться тогда, когда германские войска добрались до стратегических резервов. Вот тогда стало понятно, что пошла другая игра и растянутые коммуникации Вермахта получили мощную поддержку трофейными запасами. Так, в самые критические моменты прорыва танковых групп и моторизированных дивизий, вермахт получал не менее трети топлива из трофейных запасов. То же самое и с продовольствием, гигантские склады которого были захвачены в том же Каунасе. Это был ключевой момент, важность которого подтверждает гибель мехкорпусов, брошенных Жуковым в сражение под Дубно. Они встали из-за отсутствия топлива и боеприпасов и какое-то время трофейные танки, брошенные красноармейцами на поле боя, воевали за Германию. Т-34 с маркировкой Вермахта никого не удивляет и сейчас.

Так что виновники катастрофы лета-осени 1941 года – хорошо известные личности, во главе со Сталиным. Все эти деятели были и остаются связанными гигантской кровью и на их шеях висит груз уничтожения кадровой армии а также всех последующих ужасов войны.