-Что ж, если вы не брезгуете слушать мою чепуху – извольте. Я просто буду озвучивать свои размышления и уж как получится, так и будет.

-Да не стесняйся. Тут все – свои.

-Хорошо. Я понимаю, что жизнь моя только что закончилась. Конечно, мне приятно, что Петр Алексеевич прочел мое имя и даже руку пожал с поздравлением…

-Петр Алексеевич? Кто это? – спросил Рафаил.

Рассказчик осекся и стал удивленно переводить взгляд с одного архангела на другого, но тут Михаил поправил ситуацию.

-Коллега, это – святой Петр. Ну же, у двери с книжкой. Петр.

-Так он же вроде просто Петром был?

-Ну это он у нас – просто Петр, а у них – Петр Алексеевич. Но мы обещали не перебивать рассказчика. Давайте не будем его смущать. Продолжайте, голубчик. Мы слушаем.

-Да, вот я и говорю, что мне приятно, что мое имя в книжке и все такое, но я только сейчас получил время разобраться с собой лично.

Он замолчал, явно собираясь с силами, чтобы начать рассказ по существу. Рафаил решил подбодрить рассказчика и заметил.

-Ты можешь не подбирать слова. Если бы ты вовсе не мог говорить, мы бы тебя все равно поняли. Просто вы привыкли думать, когда говорите, хотя лучше было бы наоборот.

-Хорошо. Я вот о чем думаю. Когда я был пацаном, то меня воспитывали в уважении и подчинении взрослым. Очень быстро я понял, что для того, чтобы мною были довольны, я должен говорить то-то и делать то-то. Но хуже всего, я понимал, что какие-то вещи я не должен делать вовсе. Даже что-то такое безобидное, что мне очень хотелось, но чего не хотели мои родители. Очень быстро я заметил, что желания эти постепенно угасли и мне уже  этого не хотелось.

Потом я пошел в школу и там все повторилось, только в еще более жесткой форме. Мне хотели привить понимание того, что есть какие-то образцы, которым я должен соответствовать. В общем, никому не было интересно то, как я сам вижу те или иные вещи, меня приучали видеть в этих вещах то, что видел кто-то, кто стал образцом и примером для подражания. И я стал подражать.

Здесь я заметил то же самое, что и у себя дома. Чем больше я соответствовал тому, что от меня требовали, тем успешнее у меня все складывалось. Мне вручали грамоты, меня хвалили, я получал отличные отметки, но когда меня стали использовать в качестве примера для других, я впервые задумался о том, сколько тут моего «я» и сколько того, что хотели видеть во мне родители и учителя. Но тогда мои мысли не пошли слишком далеко, просто я отметил, что школа обрезала еще часть моих желаний и стремлений.

Потом я пошел в армию и она меня обтесывала с такой жесткостью, что этому было просто невозможно противостоять, и в итоге, собственные желания, взгляды и стремления практически был уничтожены. Более того, я стал их побаиваться, поскольку потом я учился в институте и видел, что случалось с теми, кто даже не бузил или кутил, а просто пытался доказывать свою правоту перед преподавателями. Я же легко лавировал между ними, легко подстраиваясь почти под каждого преподавателя. И в итоге, стал одним из лучших студентов своего потока.

Потом родители нашли мне невесту и хоть она мне не сильно нравилась – женился на ней, чтобы через ее родителей – сделать свою карьеру и она не заставила себя ждать. Мне удалось довольно быстро подняться по служебной лестнице, поскольку мне легко далась наука подстраиваться под любое начальство, которое у меня было.

(окончание следует)