Япония подвела итоги той войны и заявила о своих потерях в количестве 2,3 миллиона военнослужащих и 800 тыс. гражданских лиц, включая и тех, кто погиб в ходе ядерной бомбардировки. Но последствия капитуляции для Японии были совсем не такими, какими они были для Германии, поскольку Гитлера вывели в диктаторы сами немцы, а в Японии сохранялась довольно крепкая монархическая система правления и потому исполнение воли императора для японцев было чем-то беспрекословным и безусловным. Причем, это положение вещей подтвердилось и тем, что воля императора, относительно капитуляции, была исполнена его вооруженными силами, еще способными вести военное сопротивление.

Это – важное отличие от Германии, поскольку немцы имели выбор и сделали его в пользу Гитлера, а японцы такого выбора не имели, и для того, чтобы «пересесть» на принципы демократического правление – необходимы годы и даже десятилетия. Правда, можно было пойти наперекор воле императора, что сделали десятки или даже сотни военных, которые отказались принять капитуляцию, но в таком случае, альтернатива была простой – харакири. Очень многие офицеры, услышав приказ императора, именно так и поступили.

Поэтому все жертвы, которые японцы понесли во время этой войны, были следствием воли императора, а сам император принял на себя ответственность и был готов предстать перед трибуналом, поскольку народ не должен был отвечать за его волю. Под трибунал он не попал, но своей готовностью ответить за всех, он если и не искупил вину за войну, то по крайней мере, отвел в сторону вину японского народа и однозначно избавил погибших военных, что бы они ни совершили во время боевых действий, от презрения и осуждения.

И вот сегодня, из-за разницы во времени, в Японии прошли мероприятия, посвященные дню окончания войны. В отличии от российского победобесия, в Японии это день скорби и памяти. Люди идут на кладбища и в храмы, где проводят свои ритуалы по усопшим. Именно в этот день происходит паломничество на кладбище Чидоригафути, где похоронена часть жертв той войны, и в синтоистский храм Ясукуни, в котором, согласно их верованиям и обычаям, покоятся души всех воинов, погибших исполняя волю императора.

Но фокус в том, что именно в храме Ясукуни находятся души всех военных, включая и военных преступников, а потому долгое время туда приходили только простые японцы или политические деятели крайне правого толка. Время от времени, туда приходили и люди из правительства, но это всегда вызывало бурную реакцию Китая и Южной Кореи, по вполне понятным причинам. Тут дело не только в том, что оккупационные японские власти не церемонились с мирным населением, но и в том, что ни китайцы, ни корейцы не смогли изгнать оккупантов со своей земли.

Обычно, когда происходит именно такой вариант, приходит момент примирения и забвения. Пусть не сразу, а через годы или десятки лет. Но в данном случае и Корею, и оккупированную часть Китая оккупационные войска покинули по другой причине, подробно описанной выше. По факту, своим освобождением эти страны обязаны не своим армиям или повстанческим движениям, а вооруженным силам США. Именно поэтому посещение храма Ясукуни первыми лицами Японии вызывало такую реакцию. Но вот ситуация стала меняться, причем – кардинально. За последние несколько месяцев Япония и Южная Корея практически сняли все исторические обиды и все более плотно сотрудничают между собой, в том числе, и в военной сфере.

Это значит, что Сеул уже отпадает из перечня критиков, поскольку все вопросы исторического характера уже закрыты если не полностью, то в основном, и потому Пекин остается единственным критиком японских традиций, такого плана. А с учетом того, что из Токио в Пекин уже более 10 лет идут сигналы озабоченности все большей степенью милитаризма, которую показывает Китай, то однажды терпение должно было лопнуть и похоже на то, что именно это уже случилось. Премьер-министр Японии Фумио Кисида не просто посетил храм в памятную дату, но отправил там соответствующий ритуал так, чтобы это зафиксировала пресса.

Кроме него, уже не стесняясь, тоже самое сделали многие члены его правительства и представители правящей партии. Тем самым, они перешагнули незримые ограничения и по-восточному показали Пекину, что его мнение по этому поводу они больше не станут учитывать. Со всеми вытекающими из этого последствиями. Если до последнего времени именно Токио испытывал беспокойство по поводу нарастания милитаризма и агрессивности Пекина, то теперь Китай получил возможность оказаться в той самой шкуре. А с учетом того, что ни у кого нет сомнений в том, что японцы умеют воевать, китайцам действительно следовало бы подумать о вечном или как говорил Конфуций – об вообще, поскольку духи храма Ясукуни таки проснулись. Кстати, это следовало бы сделать и лаптям, но у них не было своего Конфуция. И не будет никогда.