Есть всякие выражения, в основном – обидные, в адрес статистики. Наверное, самое знаменитое из них звучит так: есть ложь, есть большая ложь, а дальше – только статистика. Но здесь, как практически во всем, важна коннотация. Если мы говорим о воде и представляем себя в пустыне, это – одно, а если мы находимся посреди океана и плывем вразмашку – другое. Или взять нож. Без него мы и дня не проживем, но… Так и статистика, которую можно повернуть куда угодно. В здоровом обществе, которое базируется на демократических принципах, статистика работает как некая сигнальная система обратной связи, дающая власти представление о том, что она делает правильно, а что – нет. Или же статистику можно настроить так, чтобы понимать, насколько правильный выбран способ достижения заведомо правильной цели.

В автократическом или тоталитарном государстве статистика работает в обратную сторону так, чтобы убеждать население в том, что «правильным путем идете, товарищи». Те, кто помнит совок, никогда не забудут о том, как телевизор с утра до ночи рассказывал о количестве выплавленного чугуна и произведенного проката либо сколько выработано электроэнергии. Но 99% населения это все было до фонаря, но информация эта имела другой уровень воздействия. Там было принято давать какие-то нелепые сравнения, то с 1913 годом, то с прошлой пятилеткой, но непременно показывая, что вот этого всего становится все больше, а раз так, то уже совсем скоро мы догоним и перегоним Америку, а там глядишь, и светлое будущее подоспеет.

Но в последние годы совка статистика приобрела несколько иную тональность. Если раньше данные приводились по части рабочего класса – авангарда коммунизма, то под конец уже эти данные вообще никого не интересовали и они не работали, а вот о достижениях сельского хозяйства надо было говорить громко. Каждому надо донести, что надои зяби, с каждого богарного центнера, неуклонно растут и колосятся, невзирая на засуху и ливни. Все это надо было рассказывать с той самой целью, которую статистика несет в тоталитарном государстве – успокаивать массы. А их надо было успокаивать хотя бы потому, что они могли утратить свой привычный, стадный дзен.

Оно ведь как диктовала политика партии и правительства? Каждый советский человек должен спокойно сидеть на берегу реки и смотреть на то, как из магазинов постепенно исчезает продовольствие. И в общем, стадо послушно это делало уже не в первый раз, но тут пришлось постараться, поскольку в какой-то момент население, сидящее на берегу реки, заметило, что уже ничего не проплывает, поскольку все уже уплыло полностью, и магазины могли предложить исключительно радушие продавцов, и то – слишком уж своеобразное. Именно в этот момент статистика должна была говорить: «Ну вот увидишь, скоро все будет  хорошо, поскольку получили больше, чем тогда. Еще немного протерпи и все как появится, что только хватай!»

Но население понимало, что раз уже так из телевизора улыбается ведущий программы «Сельский час», держа в руках кукурузу, то надо садить картошку на огороде, огурцы, помидоры и все это консервировать, поскольку жрать будет нечего. Собственно говоря, так оно и случилось, а затем все рухнуло и некому стало рассказывать о невыносимых достижениях, сдабривая бойкие репортажи хоккеем или футболом. Пришло другое время, и статистика не была востребована населением вообще никак, поскольку то в ней разочаровалось. И вот теперь все вернулось у федерастов, поскольку у нас до этого не дошло.

(Окончание следует)