Мы уже пару раз, вскользь, упоминали о странной встрече прутина с «военкорами», а по сути – с блогерами, сидящими на окладе у спецслужб и занимающих нишу «альтернативного информационного фона». Суть их деятельности проста. Даже кремлевцы понимают, что часть их наследственно упоротой публики рано или поздно начнет испытывать рвотный рефлекс от Конашенкова, Скабеевой, Симонянши или Соловьева, а потому – ринутся в «альтернативу», а там она уже обсажена проверенными товарищами, некоторые из которых имеют соответствующие звания. И вот эта странная «встреча» как раз и показала их суть, поскольку прутин с кем попало не станет встречаться.

Даже десятидневного карантина недостаточно и обувных коробок, доверху забитых анализами кала «военкоров», тоже. Они должны быть частью системы, как та массовка ФСО, которая переодевается в разные одежды, чтобы показать картину «прутин среди людей». Тем не менее, именно встреча с «военкорами» имела необычный формат даже по своей форме и потому там ожидалось нечто совсем новое, чего так и не случилось. В общем, зачем этот цирк был нужен, многие так и не поняли, но анонимный источник, посвященный в некоторые детали мероприятия, дал свое пояснение произошедшему.

На самом деле, весь перфоманс был посвящен коррекции имиджа прутина, а массовка, приглашенная на мероприятие, была не более чем живой декорацией, которая должна была придать вид реальности всему происходящему. И это не удивительно, поскольку должно было состояться прощание с имиджем «мачо» и переход к имиджу «обиженный», но поскольку этот термин в стране, гимном которой должен быть «Владимирский централ», имеет значение «опущенный», то вместо имиджа с условным названием «обиженный», был применен термин «обманутый». Между прочим, здесь нет ничего удивительного или необычного. Иногда имидж меняли куда более крутые личности, в истории этой страны.

Скажем так, летом 1941 года, когда Сталин понял, что соратники не собираются устроить его на кол или дыбу, он таки вынырнул на публику со своей первой речью относительно войны с Германии. До этого момента речи толкал Славик Молотов, а Сосо – прятался за шторкой на своей даче в Кунцево. Но вот когда его попустило, он обратился к населению страны уже не хамоватым и менторским тоном, который стал его неотъемлемой частью, а слегка в перепуганной тональности, то начал свою речь словами: «Братья и сестры, к вам обращаюсь я…» Правда, в дальнейшем тексте не прозвучало «Сами мы не местные», но коррекция имиджа была налицо. Сталину, бывшему семинаристу, это далось легче, нежели прутину, но и он был обязан сделать нечто подобное.

А сделано это было со знанием дела, поскольку там публика любит либо лихих бандитов, либо убогих и угнетенных. Главное, вовремя почувствовать момент, когда на смену одному образу следует выпускать другой. Сталин этот момент почувствовал и органично обыграл новое амплуа, и у него получилось. Так что прутину был предложен старый трюк, необходимость в котором уже назрела и перезрела. И в самом деле, играть роль престарелого мачо-недомерка, когда на фронте ситуация складывается как в сказке: чем дальше, тем страшнее, а в Гааге, того и гляди – выдвинут еще одно уголовное обвинение с пожизненным сроком, не очень умно, а местами – даже вредно. И потому изменение имиджа стало не просто желательным, но необходимым не только для самого прутина, но и для всей шоблы, стоящей за его спиной. А это десятки, если не сотни пассажиров, которым есть что терять и о чем беспокоиться. Именно этот, уже коллективный «путин», решил мимикрировать, согласно сложившейся ситуации.

(Окончание следует)