Вчера утром президент Франции Макрон подписал скандальный закон о пенсионной реформе и он уже вступил в силу. Мы несколько раз подробно писали о его сути и потому повторять еще раз – нет смысла, но теперь уже можно подвести некоторые итоги этой эпопеи. Главный и очевидный вывод состоит в том, что прямо на глазах всего мира был продемонстрирован образец того, как действует демократия. Она – замечательный инструмент и Уинстон Черчилль справедливо сказал о том, что лучшей формы правления человечество еще не придумало. Но тут важно то, что важные изменения в работе государства принимают конкретные люди, а полномочия им дает как раз тот многомиллионный электорат, который проголосовал за этих людей.

Никто не ставил перед собой цели посчитать, сколько людей приняли участие в акциях протеста, которые сотрясали и до сих пор сотрясают Францию, и в которых принимают участие в том числе и те, которые проголосовали за Макрона, который натурально пропихнул пенсионную реформу. Было бы интересно, сколько именно таких вышло на протесты, поскольку именно они, пусть не прямо, а опосредованно – дали право Макрону сделать то, что им не нравится просто до состояния кипения мозгов. Это как раз и есть – ответственность за свой выбор. И чем более ответственно публика будет относиться к своим избирательным правам, тем боле удачно будет работать демократия, и наоборот.

Безответственность же электората почти всегда выглядит одинаково. Они западают на сладкие сказки популистов, даже не пытаясь анализировать то, что собой представляет данный пациент, что стоит за его плечами и главное – откуда он вынырнул. Даже эти несложные умственные упражнения могут уберечь от неправильного выбора. Но популист всегда манипулирует именно тем набором дури в головах большинства, которая там сейчас популярна. Товарища Гитлера, а вернее – его партию, избрали чисто демократическим путем. Он умело воспользовался настроениями публики, но действовал как махровый популист. Его риторика идентично той, что генерируют и другие исполнители этого жанра, а суть риторики сводится к простому лозунгу «За все хорошее, против всего плохого».

А главное, в этой риторике – правильно угадать то, что большинство сочло хорошим, а что – плохим. Если это удалось угадать, то дальше – все пойдет как по маслу. А ключ от мозгов избирателя популист аккуратно прячет в кармане, и так выстраивает свою риторику, чтобы тот не задал самый неприятный вопрос, который только можно придумать: «Как именно ты собираешься сделать все хорошо и убрать все то, что плохо?» Это и есть искусство и фарт популиста. Если ему удалось вынести электорату мозг так, чтобы он не дошел до этого вопроса, то у него есть хорошие шансы на победу, а если дело таки дошло до этого неприятного момента и он не обладает техникой речи так, чтобы заболтать и незаметно уйти в сторону, то шансы сразу же начнут падать.

С Макроном произошло тоже самое. Первые выборы он выиграл именно с такими «шерстяными» лозунгами, а вторые он никогда не одолел бы будь у него конкурентом не московская кукла – Лепенша, а солидный политический деятель, тем более, выдвинутый политической партией, которая давно известна своими неизменными взглядами и убеждениями. Но еще перед первыми выборами Макрон под себя сделал политическую «солянку», практически уничтожив все, что относится к умеренным правым и левым, а также – центр политического спектра. Понятно, что в таком случае у него осталась оппозиция из «ультра». И вот вторые выборы ему удалось выиграть только на контрасте с маргиналами. Публика голосовала не за Макрона, а против Ле Пен, и его это устроило, поскольку даже такой прожженный мандат все равно является мандатом.

(Окончание следует)