Свежий инцидент с прессой, который устроил боневтик, нас не особенно удивил, и на самом деле, удивительной была реакция многих на то, что произошло. В самом деле, если ты ожидал чего-то другого, а тут бац и прилетел удар под дых – другое дело. На самом деле, искусство вести прямой диалог, когда ты имеешь оппонента умного и знающего, дается далеко не всем. Для этого нужен не только определенный уровень интеллекта и не только скорость работы мысли, но и особый склад характера, когда человеку заходит сам процесс этой словесной схватки. По этой причине пресс-конференции, которые устраивают первые лица, очень часто жестко модерируются.

Причем, это касается не таких мероприятий, где пресса оказывается перед диктатором, который ее гнобит. Мало того, именно из числа диктаторов может оказаться куда больше людей, которые имеют способности к публичной риторике. С очень большой долей вероятности можно предполагать, что именно эта способность и позволила персонажу стать диктатором. Просто вспомните, что такие люди назывались «трибунами», что имело несколько иной смысл, по сравнению с классическим употреблением этого слова.

По собственному опыту могу сказать, что видел множество людей, которые пытались играть в эту игру и получалось это отнюдь не у многих. Даже в ситуации, когда предмет дискуссии очень ограничен, многие откровенно плывут. Речь идет о судебном процессе и речах адвокатов с обеих сторон в большинстве судебных процессов или сторон обвинения и защиты в процессе уголовном. Как только замечаешь, что адвокат написал себе тезисы для данного заседания или полностью речь и читает с листа – все. Можно говорить о том, что он сам в себе не уверен и в зависимости от ситуации, его можно загнать на «минное поле», когда он сам начнет себе противоречить, что будет замечено и отыграно оппонентом.

Ну а когда речь идет о допросе потерпевшего или подсудимого в судебном процессе, то тут уже заметна огромная разница в весовых категориях и грамотный адвокат, прокурор или судья сможет вывести допрашиваемого на чистую воду или показать, что он – врет и потому запутался. Конечно, это справедливо для того случая, когда это нужно, и не факт, что в наших судах это сыграет решающую роль. К сожалению, мы только на пути к цивилизованному миру и цивилизованным судам.

Но тут важен сам принцип. Если человек вынужден врать именно в режиме дебатов, когда ему будут задавать явно неприятные вопросы, врать очень сложно. Есть феномены, которые настолько хорошо владеют собой и собственной риторикой, что загнать его в угол не получится при всех стараниях. Но тут уже дело не только в его способностях, но и в особых тактиках, которые применяются в таких случаях, о чем известно специалистам.

А вот у публичного политического персонажа ситуация намного хуже, поскольку если это открытая пресс-конференция, то вопросы могут прилететь самого разного свойства и можно не сомневаться, что часть из них будут направлены на то, чтобы проверить, насколько ты откровенен и не врешь ли ты прямо сейчас? И если только простая, пусть и жесткая модерация переходит в раздачу утвержденных вопросов, чтобы на них были подготовлены ответы, то можно говорить о том, что политические деятель либо туповат, либо не имеет необходимых для своей должности деловых качеств, либо оба эти элемента сразу.

(Окончание следует)