То есть, в момент, когда было принято решение на отвод войск из северных областей, стало понятно, что ВСУ дают умелый и жесткий бой и потому, двигаться по дорогам со всех направлений уже нельзя и надо формировать линию фронта, а вот сил на это у агрессора не оказалось. Вернее, силы были, но не для такого растянутого фронта. Видимо Генштаб донес до прутина мысль о том, что всю линию фронта от севера до юга, можно держать армией в 2-3, а то и более, миллиона штыков. Потому ее и сократили до Харьковской области и далее, через Восток, до Херсона.

Очевидно, что никакой «доброй воли» там даже близко не было. Не измени противник тактику, он потерял бы всю свою армию за следующие пару месяцев войны. Собственно говоря, потери в самой боеспособной части личного состава и техники, и так оказались запредельными и выбор стоял просто: либо сжечь все резервы дотла и рискнуть всем, либо срочно уходить с направлений, где войска вторжения несут максимальные потери. Только в таком случае, их можно пополнить, переформировать и поставить другие задачи. Это значит, что в Кремле таки поняли, что у них нет ни сил, ни средств для запланированного формата войны, при таком мощном сопротивлении ВСУ.

Ну а дальше – возврат к опыту второй фазы Второй Мировой войны с ее «огневым валом» и лавинами бронетехники. Видимо там решили, что имея многократное, порой, в разы – преимущество в артиллерии, можно просто выжигать все впереди, перед наступающими войсками и в таком случае, будет не так уж и важно, насколько новой буде бронетехника, идущая уже по выжженной земле. Именно тогда, вместо новеньких танков, броневиков, БТР, БМП и БМД, в войска пошла техника второй свежести.

Но если ты откровенно делаешь ставку на «огневой вал», то это дает тебе не только преимущества, но и приносит проблемы. Первая из них – очевидна. На начальном этапе противнику удалось захватывать целые населенные пункты, с работающей ифраструктурой и всем остальным. Их легко использовать для организации собственных тыловых структур, а также для выстраивания логистики. Когда же используется «вал», то в случае продвижения вперед, в руки попадает только разрушенные и сожженые точки на карте. Так, захват Северодонецка, при соотношении артиллерии 30:1 дал очень сомнительный приз, но стоил огромных потерь и гигантских затрат боеприпасов.

Но более важен второй момент. Этот самый вал требует постоянной и интенсивной работы артиллерии. Очевидно, что это приводит к быстрому изнусу техники, которая до этого момента уже столько настреляла, что остаточный ресурс был не очень велик, но главное – это требует огромного количества боеприпасов, а значит – артскладов, недалеко от линии фронта. И вот когда мы получили Хаймарсы и высокоточную стволюную артиллерию, сильная сторона противника превратилась в его слабость, поскольку не иметь складов – нельзя, а как только они где-то формируются, туда прилетает.

А раз так, то вал получался все более жидким и уже не обеспечивал того эффекта, ради которого он и применяется, следствием стало все более интенсивное уничтожение брони, которая должна была идти после этого вала. Да и сама артиллерия стала нести все большие потери, поскольку наши пушкари стали все чаще выигрывать контрбатарейную борьбу, за счет более совершенных средств обнаружения огневых позиций противника, и ощутимо большей точности огня. В итоге противнику пришлось осознать, что и этот метод боевых действий не дал желаемых результатов.

(Окончание следует)