Пауза хоть и была недолгой, но профессор успел рассмотреть, что клиент явно и не раз перенес пластические операции, да и сейчас его лицо несколько изменено накладками и очень профессиональным макияжем. Тем не менее, что-то неуловимо знакомое, но что? Впрочем пора начинать?

-Как я могу к вам обращаться?

Клиент слегка стушевался, видимо в разных местах и при различных обстоятельствах он представляется разными именами и просто перебирал, какое имя употребить именно сейчас. Длилось это недолго, но он четко заявил:

-Обращайтесь ко мне «синьор Подворотти.

-Вы не родственник покойного тенора?

-Нет-нет. Имя мое звучит несколько иначе. Но я могу спеть, даже тенором, но это не мое.

-Отлично, я предлагаю для полного расслабления и ментального контакта, начать с сеанса легкого гипноза. Если вы не возражаете.

-Не возражаю, но вряд ли это поможет. Я как-то ехал в поезде, на верхней полке. Ну это когда я еще… Ну это не важно. Так вот извольте видеть, упал и натурально головой о стол. И с тех пор, ту помню, а тут – ничего не помню. Так что гипноз на меня не работает.

Профессор ничего не понял из сказанного, но получив согласие, начал свою привычную процедуру.

-Сейчас я досчитаю до десяти…

На удивление, клиент прочно вошел в нужное состояние и вроде бы ничего не предвещало осложнений, но на любой вопрос он отвечал: «Бомбить Воронеж!», что было очень странно как по самой технике, так и по сути фразы, которую было трудно понять, а тем более – интерпретировать. В общем, с гипнозом не задалось и профессор провел обратный отсчет, чтобы клиент вернулся в реальность. Тот удивленно похлопал глазами и спросил:

-Ну как, сработало?

-Сработало, но я не знаю, что нам это даст. Давайте пойдем другим путем. Устраивайтесь на этой кушетке и ослабьте галстук.

-Устроиться я – устроюсь, а с галстуком – не получится. Это – единый комплекс с бронежилетом. Так что прийдется без ослабления.

-Как вам будет угодно. Тогда начнем. Чаще всего наши психологические проблемы имеют корни в детстве. Постарайтесь вспомнить самые яркие детские воспоминания и дальше мы будем двигаться от них.

Клиент устроился на кушетке и явно что-то стал вспоминать. Видимо, он вспомнил ключевое событие, поскольку взгляд его стал совершенно недобрым и холодным. Но тут он сам должен был решить, что и как рассказывать. И тут он начал.

-Я вырос в подворотне, среди отъявленной шпаны. Какие гадости мы только ни делали, но в то время нам приходилось часто драться с пацанами из соседних подворотен. Это не потому, что мы хотели драться или они, просто такой была жизнь. Или ты бьешь, или тебя. Поэтому мы у себя в подворотне часто разучивали приемы уличной драки. Самым тяжелым был вариант, когда тебя сбивали с ног. Тогда могли сильно покалечить, поскольку били ногами. Пацаны были старше и крупнее меня, а я был самым маленьким и мне доставалось больше всех.

Но тут к бабушке на каникулы приехал пацан из Воронежа. Оказалось, что он занимался в секции дзю-до. Мы как-то хотели его достать, но он быстро нас раскидал и мы решили с ним замириться и попросили научить нас этим приемам. Он пообещал вечером выйти и показать нам свое умение. Так и случилось. Он вышел вечером в кимоно и мы пошли в подворотню. Он выслушал наши расскзы, после чего показал несколько захватов и бросков. И тут я ему сказал, что самой большой проблемой для меня является защита, после того как собьют с ног. Я был самым мелким и легким и потому меня сбивали чаще всего.

Он посмотрел на меня, потом на остальных пацанов и сказал: «Хорошо, на этом шкете я вам покажу борьбу в партере». Он пояснил мне, что такое партер и велел стать в эту стойку. Через минуту я ощутил, что борьба стала какой-то странной, но он взял меня на удушающий и показал всю борьбу до конца, после чего – ушел. Пацаны меня успокоили и сказали, что один раз – не считается. Даже шаманы, которых приглашал Серега, тоже так сказали, а сам он, выслушав эту историю и вовсе сказал: «А олени – лучше». 

Все это наложило на меня… Это наложило такой отпечаток, что я не могу от этого отделаться никаким способом. Я пошел в секцию дзю-до, я начал делать странные вещи со странными женщинами. Да что там, я даже художественной гимнастикой с художественной гимнасткой тоже занимался в кимоно. Она даже как то сказала, что лучше бы у меня был не такой длинный черный пояс, а … ну это не важно. От так на меня повлиял тот случай в подворотне. От меня и жена поэтому ушла, хотя и я тоже ходил по… по разным сторонам.

Пацанов своих, кентов детства, я миллиардерами сделал за то, что они тогда ко мне так отнеслись по-братски и сказали, что один раз – не считается. Теперь они – великие люди, с яхтами, самолетами  и своими собственными подворотнями. Но все корни там, в детстве, в том самом глухом углу.

В общем, тех пор в подворотне я возненавидел того пацана, искал каждый раз, когда получал новые возможности, но так и не нашел. Поступали сведения о том, что он уехал в Харьков, Донецк, Луганск, а потом его якобы видели в Крыму и я бомбил, бомбил, бомбил… Но родом-то он был из Воронежа и я всю жизнь мучаюсь вопросом, бомбить мне Воронеж или нет.

Тут профессор понял, что клиент выкрикивал под гипнозом и понял, кто перед ним. Ему стало нехорошо и больше всего он боялся, чтобы клиент не увидел, как он резко вспотел. Клиенту нельзя показывать такое состояние и паузу именно здесь, как нельзя держать ее слишком долго.

-Скажите, синьор Подворотти, а вы не допускали возможности, что вашего обидчика давно нет в живых.

-В том-то и дело, профессор. Его наверняка уже нет, а Воронеж – есть!

-Но случилось то все в подворотне…

И тут с клиентом произошло преображение. Казалось, что только что с его души упал камень. Профессор не понял, что произошло, но в следующую минуту клиент сорвался с места и быстрым шагом пошел к двери, распахнув ее он громко сказал:

– Все, едем! Я знаю что надо бомбить!