2 августа группировка вышла в сторону Гибралтара, с надеждой на то, что в районе Бискайского залива, кишащего подлодками Кригсмарине, не прийдется вступать в свою первую драку. И действительно, этот участок пути удалось преодолеть без приключений. А то, что они будут – понимали все. И если военные моряки были по определению готовы к драке, то экипажам торговых судов было четко сказано о том, что все они до Мальты не дойдут – сто процентов. Поэтому их грузили таким образом, чтобы в одном из них не оказался однотипный груз. 

В случае гибели одного судна, подобный груз окажется на уцелевшем. Проще говоря, в каждое из 14 судов грузили и продовольствие, и боеприпасы, и медикаменты. Так что суда, которым удастся добраться до конечной цели, привезут весь набор необходимых грузов. Самым же уязвимым местом этой операции был единственный танкер «Огайо». Его потерю было невозможно возместить каким-то другим образом и очевидно, что противник будет стараться уничтожить его в первую очередь. Понятно, что военные моряки получили приказ оборонять его в первую очередь.

И вот 9 августа караван вошел в Средиземное море и в Гибралтаре был окончательно сформирован эскорт сопровождения. В итоге это получилась внушительная флотская группировка с четырьмя легкими авианосцами, десятком крейсеров и почти тремя десятками эсминцев. Что касается авианосцев, то это были корабли не того класса, которыми оперировали США и Япония. Они были легче и имели в качестве авиакрыла около трех десятков самолетов. Конечно, это – лучше, чем ничего, но столкнуться им пришлось с береговой авиацией, в куда большем количестве, чем базировалось на кораблях.

Первый контак с противником произошел 11 августа. Стало понятно, что противник уже какое-то время назад обнаружил конвой, поскольку атака началась одновременно как силами авиации противника, так и подлодками, которые подтянулись к месту событий. Так, в завязавшейся драке, подлодка U-73 под командованием лейтенанта Гельмута Розенбаума, сумела занять ударную позицию и отработала залп из 4 торпед по авианосцу «Игл». Все четыре торпеды попали в цель и тот перевернулся на бок, а потом и затонул. Это была первая, но отнюдь не последняя потеря конвоя.

Противник нес потери не менее масштабно. Один из эсминцев протаранил итальянскую субмарину и та утонула. Лавины из десятков итальянских и немецких самолетов шли без остановки и тоже несли потери. Караван двигался дальше и вошел в зону действия скоростных торпедных катеров противника и потери каравана стали расти.

В общем, драка завязались настолько жесткая и кровавая, что противники уже не обращали внимания на потери. Караван терял как транспорты, так и корабли сопровождения, а противник – самолеты, подлодки и катера, но решимость продолжать бой не иссякала ни у тех, ни у других. Достаточно быстро противник сориентировался, что в караване имеется всего один танкер и что его нужно вывести из строя в первую очередь и в какой-то момент пилот подбитой «Штуки» спикировал на танкер в стиле камикадзе.

Правда, повреждения судна оказались минимальными, чего нельзя сказать об авиабомбах. В какой-то момент Огайо потерял ход и на запрос эсминцев о способности продолжать движение, капитану Мэйсону пришлось ответить отрицательно и с эсминцев пожелали удачи с тем, что они уже ничем не могут помочь и на всем ходу пошли в сторону каравана отбивать атаки от целей, которые могли двигаться самостоятельно. По сути это был конец. По крайней мере, потеряв ход, шансов уже нет.

(Окончание следует)