В общем, дело было 22 июня 1941 года. Вернее, в этот день было начало события. Место действия – приграничный город Брест. Поскольку граница проходила фактически по городу, то части Вермахта сразу оказались в населенном пункте и там как раз и случился самый первый замес. До этого момента совковая и нормальная историография рассказывают примерно об одном и том же, а потом – все расходится в разные стороны.

Атакующая сторона рисует картину бестолкового позорища, а совок из нее сделал героическую эпопею. Но сделал он ее не только и не столько, чтобы сотворить героический миф, сколько потому, что надо было прикрыть позорище, которое произошло в это время и в этом же самом месте.

По сути, совковая историография повторила известный фокус, демонстрируемый наперсточниками. Хитрого там нет ничего, просто нужно все правильно обставить и иметь ловкие руки. Когда твои пальцы отработали нужные движения и ты можешь быстро и ловко зажимать шарик, то половина дела уже сделана. Вторая половина уже связана с примитивным театральным шоу. Внимание лоха надо на что-то утилизировать и средством утилизации являются те самые наперстки, которые он вращает.

Грубо говоря, если в момент, когда он прекратил вращение наперстка, продемонстрировать другое, хорошо поставленное движение, а именно – аперкот, а потом – вырубить двух- трех «горилл», которые одновременно создают массовость, играют лоха и являются силовым элементом этого мероприятия, то пока они мирным рядочком лежат в сторонке, можно поднять наперстки и обнаружить, что шарика нет ни под одним из трех колпачков.

А это значит, что на какой бы из них вы ни ткнули, вы бы проиграли, поскольку шарик уже находился в руке разводилы, когда он начал вращать наперстки, а потом вкладывал его под любой – на выбор. То, что вы не видите, как он это делает – ваши проблемы и ваши деньги, которые вы платите за созерцание фокуса, которые происходит у вас на глазах.

По большому счету, это – натуральное искусство и мастерство и потому такой развод это – такой же билет на представление иллюзиониста. На представлении он делает примерно то же самое, только более культурно и не так экстремально.

Другой пример утилизации внимания – работа карманников в общественном транспорте. Если вы увидели, что вагон или автобус остановился и кто-то замешкался у двери, создавая давку – смотрите внимательно не туда, а за своими карманами, сумкой или барсеткой. Пока пассажиры толпятся  у входа и уже матерят того, кто со своим чемоданом не может выйти, внимание уже утилизировано.

Карманник же – чистит ваши карманы и передает добычу «отводу» – еще одному сообщнику, который уйдет через другую дверь и если лох кинется, что у него что-то пропало, щипач будет «пустым» и говорить знаменитое «кошелек-кошелек?» А тем временем, «отвод» вытрусит ваш бумажник и выбросит его, чтобы при нем не осталось улик, а были только деньги, которые никто и никогда не опознает. Но главное – утилизировать внимание.

Так вот, российская историография действует ровно таким же образом, как наперсточник или карманник. Она утилизирует внимание лоха каким-то диким, по своей фантастичности, событием, а тем временем – усиленно прячет все то, что происходило на самом деле.

А делается это потому, что будь у вас перед глазами вся картина, то вы бы задали резонный вопрос о том, почему Жуковых, Сталиных, Ворошиловых и прочих Молотовых не повесили на большой стрелке кремлевских курантов буквально в тот же день или хотя бы через неделю. Именно столько времени Сталин и прятался в своих бункерах, поскольку он – точно знал, что произошло, и четко представлял, что за это его надо бы казнить без суда и следствия.

(окончание следует)