У любого диктатора, крупного и матерого или такого себе, всегда наступает момент, когда ему позарез нужна маленькая, но обязательно – победоносная война. Причем, чем дольше диктатор собирается с духом, чтобы ввязаться именно в такого рода войну, тем сильнее он ее хочет. Сначала он тайно, перед зеркалом надевает на себя военные мундиры и непременно – красочные, прошлых эпох. Это зеркало наверняка видело диктатора и в одеждах противоположного полу, в таких же белых чулках, но теперь он чувствует себя императором Августом. Позже, с криком «Банзай», он уже носится по своим покоям на белой лошади, после чего уже не только конь становится в яблоках, но он сам и его покои – тоже. В конце концов ему хочется военной Виктории так, что аж кушать не хочется и тогда война становится неизбежной.

У Муссолини был как раз такой вариант передержанного желания. И тут надо заметить, что он не страдал маниловщиной, а готовил свои вооруженные силы именно к такому развитию событий. Задолго до того, как Гитлер поставил Рейх на колею милитаризма, Муссолини уже гнал ее в этом направлении со всей возможной энергией. Череда потасовок в Африке не могла дать нужного ощущения и он жаждал триумфа в Европе. Если до начала экспансии Рейха, Гитлер еще посматривал на Муссолини как на старшего товарища, то после аннексии Австрии и Чехии, они поменялись местами, ну а начав свой блицкриг, когда за считанные месяцы Гитлеру удалось разгромить Польшу, захватить север Европы и победоносно ввалиться на территорию Франции, подмяв Нидерланды, Бельгию и Люксембург у дуче просто не осталось выбора, ему надо было осуществлять свою мечту здесь и сейчас.

Пока Гитлер вторгся в северную Францию, Муссолини послал войска на южный фланг. Но те увязли в приграничных боях и стали нести серьезные потери, не продвинувшись вперед. В общем, надо было как-то спасать положение и Муссолини был готов направить на фронт всю армию, но из канцелярии фюрера пришла шифровка: «Беня, Адик сказал, чтобы ты сворачивал шарманку. Французы сдались». В общем, позор удалось скрыть тем, что итальянской армии просто не хватило времени, а то бы она себя показала. 

Позже его армия вторглась в Албанию, а потом и в Грецию. Но греки, поддержанные англичанами, вывесили итальянцам таких фигурных люлей, что Муссолини пришлось напрямую обращаться к другу Адику за помощью и тот ее пообещал. Но сделал он это не за красивые глазки, а за то, чтобы итальянский флот устроил блокаду Греции с моря. Гитлер поставил такое условие не просто так, а зная, что его военно-морская программа еще только подбирается к нужным оборотам производства новых кораблей, а у итальянцев уже был отличный и самый современный в Европе, флот.

Мощная программа военно-морского строительства в 30-е годы, позволила итальянцам получить практически полностью обновленный ВМФ. Следующим по новизне был французский флот, а королевский флот Великобритании занимал призовую тройку, поскольку ее флот, в основном, был построен еще для сражений в Первой Мировой войне и хоть проходил модернизацию, все же имел минимум свежих, только что со стапелей, кораблей, особенно – крупных. Отсюда понятно, почему фюрер ставил условие нанести поражение британскому флоту в Средиземном море. Ведь он считал, что большая и самая совершенная его часть ушла в Атлантику для поддержки конвойных операций.

И в общем, Гитлер был недалек от истины, поскольку действительно, в Средиземном море осталась небольшая и не самая оснащенная флотская группировка Королевских ВВС. Даже несмотря на недавние тяжелые потери, понесенные итальянским флотом во время атаки Британской палубной авиации  на главную базу ВМФ Италии в Тренто, флот еще был достаточно силен и был готов наконец «размочить счет» и провести крупную операцию, которую можно было бы назвать «маленькой, победоносной войной».

(Окончание следует)