Мы очень надеемся на то, что в новой полиции все меняется и от старой ментовки остается все меньше и меньше подлых технологий и обычаев. Понятно, что сразу все изменить трудно, ибо всей стране надо выходить из болота, но по крайней мере, с показухой должно быть покончено навсегда.

В совковые времена действовал основной показатель работы органа внутренних дел – процент раскрываемости преступлений. Эту теорию ясно озвучил легендарный киногерой Жеглов, когда утверждал, что умение государства бороться с преступностью не в том, что преступлений нет, а в том, что они раскрываются.

Из этого следуют две технологии повышения этого показателя – меньше регистрировать и то, что зарегистрировано – бодро отправлять в суд, что автоматически отправляло подследственного на нары. Посему, искусство дознавателей и следователей заключалось не так в сборе улик, а в том, чтобы вынудить подследственного признаться. С тех пор существует знаменитая арестантская мудрость, гласящая: «чистосердечное признание смягчает вину, но увеличивает срок».

Как именно уговаривали признаваться – отдельная, большая тема, но мы возьмем один вариант, который был давно и прочно взят милицией на вооружение и который существенно повышал показатели работы органа, а значит – звания, премии, должности и прочее. Нам важен этот вариант потому, что сейчас его можно наблюдать в международной политике. Итак, на месте преступления задерживают квартирного вора или угонщика автомобилей. Если он впервые попался, то не совсем подходит к нашему варианту. А вот когда попадается ранее судимый, который знает арестантскую жизнь и законы – другое дело. Он понимает, что сидеть уже будет, и если его подвиги описываются не одним эпизодом, то с ним обязательно общались на предмет «загрузиться висяками». Допустим, в городе прошла волна квартирных краж и из 100 случаев удалось раскрыть всего 20-30. Могли работать гастролеры, которые никак не засвечиваются агентурой или просто – нашлись умельцы. И вот попадается такой преступник, который уже отсидел за подобные подвиги, и на которого навешивается еще один-два эпизода. В таком случае, в милиции предлагали загрузиться остальными нераскрытыми эпизодами. Арестант уже ориентировался в УК и знал, что от количества эпизодов свыше двух, его наказание уже никак не зависит. Поэтому, он грузился всеми глухарями, а за это опера все время следствия носят ему всякие вкусные вещи, сигареты и прочее. Короче говоря, арестант себя вполне комфортно чувствует аж до самого лагеря.

Понятно, что такая практика резко повышала показатели раскрываемости, но избавляла массу преступников от ответственности. Как следствие – уровень преступности продолжал оставаться на прежнем уровне, несмотря на посадки таких ярких специалистов. То есть, милиция технично избегала исполнения своих обязанностей, а профессиональные преступники, зная эту особенность, легко уходили от ответственности. Создавались взаимоотношения правоохранительных органов и преступного мира, которые размывали грань между ними и объективно делали опасными для общества как бандитов, так и ментов. Не удивительно, что в экстремальных условиях, как, например в Крыму или Лугандоне, правоохранители и бандиты стали локомотивом коллаборационизма. По сути, они уже мало чем отличались. Но в конце концов, от этого пострадало общество.

Все это изложение является предисловием к тому, что сейчас творится в мире и что стало явственно заметно с началом российской агрессии против Украины, а теперь и Сирии. Сейчас только слепой не видит, что Россия действует как некий собирательный гопник-беспредельщик, желающий грабить и убивать до тех пор, пока его не остановят. И чем дольше длится период безнаказанности, тем более радикальными средствами его придется останавливать.

Причем, Россия демонстрирует настолько вопиющие вещи, которые даже в единичном варианте должны приводить к жесткой реакции, но ее пока нет, а РФ воспринимает это как поощрение новой игры. Захват чужих территорий – тихо, пытки и внесудебные казни – тихо, применение запрещенных видов оружия – тихо, целенаправленное уничтожение сугубо гражданских объектов –тихо. Иногда теряешься в догадках от того, что должна сделать Москва, чтобы мировое сообщество наконец проснулось. Но дело в том, что это самое сообщество отрабатывает правила игры, описанные нами чуть выше на примере квартирного вора.

(продолжение следует)