А вот у прутина все не так. Власть он прибрал к рукам хоть и кровью, но чужой. Он убил десятки тысяч чеченцев и жильцов взорванных домов. Но в залесье эти жизни и смерти впечатляют лишь чернь, а правящему классу на это всегда было плевать. Миллионом влево, миллионом вправо – какая разница? Бабы еще нарожают. А вот вырезать Миллера, Медведева, Роттенбергов, Вексельбергов и прочих важных особ, которые знали его еще бандитом в Тамбовской ОПГ, он не решился. Даже самих братков он отселил в Испанию, чтобы те не мозолили глаза.

Потом началась пора дорогой нефти и он стал графом Монте Кристо, осыпающим баблом окружающих. В таком случае, страх можно было держать на минимуме и отправлять в могилу людей дальнего круга и главное – чужих. Все эти Литвиненки или Скрипали, отравленные, застреленные или сведенные в могилу другим способом никому не были интересны и не стали тем самым маркером страха, который является компонентом баланса власти. 

И вот теперь, когда казна стала петь романсы, а попросту – огромные деньги арестованы или и конфискованы за рубежом, да и внутри лепрозория начинаются процессы, которые закончатся нищетой и голодом, страх просто обязан компенсировать эти очевидные проблемы с общаком. По законам жанра, прутин должен собственноручно расстрелять Лаврова, Шойгу, Пескова и еще ряд лиц, которые и так уже вызывают негативные реакции даже внутри собственной страны, а для того, чтобы показать публике свою решимость, мог бы повесть Медведева и Патрушева на одном суку, вместе с медведевской уточкой. 

Ну а после этого – сделать следующий шаг, а именно, деятелей наподобие Сечина, Миллера и тех же самы «бергов» – публично приговорить к 20 годам отсидки за разграбление бюджета и приведение в упадок экономику. Ну и напоследок, мог бы взять пример с Ына и затравить собаками Пескова прямо на красной площади, при стечении многотысячной публики. Да, по технологии это надо было делать 20 лет назад, на заре своего восхождения на трон. Теперь это уже точно не сработает как надо и есть почему.

Сотвори он такие дикие вещи сразу после восхождения на трон, это сопровождало бы его до самой смерти и на фоне таких экзекуций именно над собственным ближним кругом, все остальное уже не выглядело бы слабостью или позором. Так, медвежья болезнь товарища Сталина, которую он продемонстрировал на глазах своих соратников в 1941 году, когда совершил единственную и неудачную попытку съездить на фронт, уже не поставила под сомнение его статус вождя. 

А вот норная жизнь прутина, когда он месяцами не вылазит из бункера – совсем другое дело. Его длинный стол, в десятки метров, окружение воспринимается как материализованное воплощение страха, который диктатор не должен показывать ни при каких обстоятельствах. Напротив, это он должен внушать страх и никак иначе. И вот сейчас вырисовывается очень неприятная для прутина картина. Казна рушится и рушится совсем не так, как это можно было ожидать от выжатой как губка экономики страны. В таком случае, братва осталась бы при своих интересах и просто переехала бы в свои виллы, замки или отдельные острова в теплых морях, чтобы наслаждаться жизнью. Но все пошло не так. Рушиться начала именно та сладкая жизнь, которую братва с любовью обустраивала за кордоном, а теперь начинает трещать и сам теремок, в котором они живут.

И теперь начинает выясняться, что напав на Украину, прутин ни казну не наполняет, ни страху внушить не может. Во-первых, в этой войне его армию бьют так, что она этого не видела с 1941 года, во вторых, добыча от войны не покроет мизерной части тех убытков, которая она уже принесла, и тем более тех, которые принесет в ближайшее время. Казна пойдет прахом, а того животного страха, который внушается исключительно путем казни своего ближнего окружения – нет и уже не будет. 

В общем, недофюрер показал себя паханом-неудачником, который и общак профукал и не имеет авторитета, чтобы в таком плаченом положении держать братву в страхе. А раз так, то страх теперь стал сутью его никчемной жизни и надо сказать, ему есть чего бояться. Теперь, до последней минуты жизни страх стал сутью его существования. Как говорит его бывшая жена, Володю унижали в детстве все, и во дворе, и дальше. Он жил в страхе, а теперь понятно, что и подохнет – в том же самом страхе. Ну а Макрону следовало бы понимать, что униженного уже просто некуда унижать дальше.