Автор: Ольга

В мировой истории войн существует целый спектр полярных примеров того, как представители победителей поступали с жителями оккупированных территорий. Больший или меньший, выборочный или тотальный, геноцид при этом присутствовал всегда. Самым распространенным был сценарий безжалостного вырезания взрослого мужского населения, а также по принципу «и стар, и млад», но с преимущественным сохранением женщин детородного возраста и девочек. По понятным причинам. Примеров тотального уничтожения всех подряд представителей какого-либо народа, не взирая на пол и возраст, значительно меньше.  Российская же империя, в том числе и сохранившаяся в виде большевистско-коммунистического квазисоциалистического государства и нынешней РФ, традиционно демонстрировало еще и иную модель геноцида. Массовое уничтожение женского и детского населения, как способа запугать народ и лишить его воли к сопротивлению. Такой вид геноцида был применен, к примеру, при завоевании Кавказа царской Россией. 

Наличие самого факта направленности основного удара геноцида на женское и детское население Украины можно считать маркером его намеренной и управляемой организации из Кремля.  Во время Голодомора этот особый вид геноцида проявился зримо. 

Первые мысли об этом возникли, когда я читала и слушала воспоминания о Голодоморе. Слишком многое в них повторялось в том или ином виде: о соотношении погибших по полу и возрасту. И обстоятельства. Слишком многое, чтобы считать это случайным. Да, это косвенные аргументы, субъективные. Потому сначала об объективных.

Данные о погибших в Голодомор людях в различных исследованиях варьируются от 1,8 млн до 7,5 млн и даже 10 млн. При этом данных по демографической структуре жертв Голодомора совсем мало. 

Ученые Института демографии и социальных исследований имени М.В. Птухи в 2013 г. обнародовали данные, что Голодомор 1932-1933 годов унес жизни 4,5 млн человек (прямые потери – это 3,9 млн) из них:

– дети в возрасте до десяти лет – 1 млн;

– не родилось еще 600 тыс. детей из-за высокой смертности женщин;

– женщин –  0,5 млн;

– мужчин – 2,4 млн.

О валидности методов подсчета судить не могу, так как не видела документов, на которые опирались авторы исследования. Однако сами цифры, опубликованные в 2013 году, у меня вызывают сомнение по ряду причин.

Во-первых, математика не сходится.  Ни в самом докладе, ни при сравнении результатов других исследований.

Например, не приведено данных, сколько среди погибших от голода женщин было подростков в возрасте от 10 лет. Но даже если посчитать, что их там не было, то почему детей, не родившихся из-за высокой смертности женщин, 600 тысяч, а самих погибших женщин, начиная с возраста 10 лет – 500 тысяч?  Комментария об этом в докладе нет. Столь разительное отличие показателей смертности женщин (в пять раз меньше!) и детей (в 2,5 раза!) чем мужчин должно бы было отразится в воспоминаниях очевидцев, но этого нет. Есть другие рассказы переживших Голодомор. Но о них – ниже. Пока продолжим математику.

Т.Сосновский, опираясь на данные переписи, проведенной в СССР в 1937 г., обосновывает количество погибших в Голодомор – 7 465 000 человек. Противники расчетов Т.Сосновского дают объяснение, почему данные подсчетов Института демографии противоречат статистическим данным о численности населения 1937 г.  Аргумент такой: данные переписи «не содержат численности так называемых спецконтингентов, то есть заключенных, НКВД и армии». 

Подсчитаем. Если из 7,5 млн. предполагаемых жертв (Т.Сосновский) вычесть 3,9 млн (Институт демографии), то получается, что 3,6 украинцев по состоянию на 1937 год были или в лагерях, или в НКВД, или в армии. В Википедии указана цифра общей численности вооруженных сил СССР в 1939 г – 2 млн. По состоянию на 1 июня 1937 в лагерях системы ГУЛАГ всего находилось 788 тис. человек. По НКВД цифры разнятся. К примеру источник указывает, что численность личного состава НКВД  в 1937 г. составляла 270,7 тыс. человек. Даже если предположить, что все заключённые, личный состав НКВД и военнослужащие были украинцами, то все же «потеряны» около 1 млн. человек. 

Еще, как аргумент, указывают что перепись 1937 г. якобы проводилась преимущественно среди городского населения. Но тогда не понятна природа наличия цифр о соотношении городских жителей и крестьян в этой переписи.

Противоречия в цифрах явно не тянут на статистическую погрешность, а, значит, корректность данных Института демографии о количестве жертв и их демографической структуре под большим вопросом. 

Кроме того, не известно, сколько крестьян из переписанных в 1937 г. были в этих селах коренными жителями, а не переселенными из других районов СССР после 1933 года.

Дополнительно для меня остался открытым вопрос.  Включена ли в статистику жертв Голодомора еще одна категория прямо пострадавших?  Это дети, чьи родители умерли от голода, кого находили в городах или вблизи них, и кого советская власть удерживала за колючей проволокой в специальных лагерях. По свидетельствованию очевидцев, детей практически не кормили. Голод и болезни шансов на жизнь не давали. Тела умерших детей складывали штабелями. Узнать наверняка, сколько украинских детей удерживали в таких лагерях и сколько умерло невозможно, т.к. данные скрыты.

То, что для исследования последствий Голодомора приходится идти косвенными методами – закономерно. Надежных документов нет. 

Уже в конце 1933 г. руководством СССР были предприняты меры для сокрытия демографических последствий Голодомора. Под предлогом «преступного недоучета рождаемости и переучета смертности» регистраторами, уничтожены /искривлены метрические книги записей смертей 1932–1933 гг. Результаты переписи советского населения 1937 г. привели к репрессиям ее организаторов и исполнителей. Повод – якобы ошибки в переписи привели к недоучету, что повлекло завышение потерь населения. Перепись показала население в 162 млн. человек, а по прогнозным данным ожидалось 165,7. Куда делись несколько миллионов? Их исчезновение объяснили ошибками переписи, а сами результаты директивно объявили вредительскими, дефектными и скрыли. К слову, по переписи 1939 г. численность населения «нашлась» до 170 млн.

Но есть то, что директивно не уничтожить – память народа. И мы обязаны эту память не просто сохранить в виде семейных историй, а системно собрать и формализовать ее в виде Книги Памяти.  Эти воспоминания – основные косвенные доказательства в условиях уничтоженных прямых улик преступления – архивных данных. 

И вернусь к Голодомору, как особой форме геноцида, целенаправленной на уничтожение украинских женщин и детей. Все рассказы, которые я лично слышала от своих близких и знакомых, похожи. Когда люди начали голодать, очень многие молодые мужчины, беспрепятственно со стороны властей, ушли в город на заработки. Так они надеялись сохранить хозяйство и прокормить оставшихся детей, жену, пожилых родителей. На заработки уходили и старшие братья, чтобы помочь матери и младшеньким. Стране были нужны рабочие руки на стройках индустриализации. Мужчины нашли работу и остались живы. А вот их семьи погибли полностью или почти полностью. Особенно уязвимыми оказывались дети, которых было по три-четыре на семью.  В этих рассказах есть и такое: когда мужчины пытались вернутся с едой в село – их не впускали. Стояли отряды кордонов. В пытавшихся обойти или прорваться – стреляли. Я слушала и боялась спросить: раз они остались живы, значит развернулись и ушли…

 Еще вариант: продразверстчики отбирают зерно, мужчины возмущаются. Кого на месте пристрелят, кого арестуют и отправят на принудительные работы. А женщины, дети, старики оставались в селах без кормильца и без надежды выбраться. Вокруг многих сел устанавливали заградительные кордоны, чтобы жители не могли выйти даже к реке за рыбой или в лес за ягодой… 

Были мужчины, которые не побоялись бросить все нажитое и, собрав семью с ручными узелками, просто успели выехать в Беларусь. Или к морю в рыбачьи поселки. Их семьи выжили почти полным составом.

Все эти рассказы, как косвенные доказательства, отнюдь не дают статистику Института демографии: на пять погибших от голода мужчин – одна женщина и два ребенка. 

Можно предположить, что Кремль намерено уничтожал украинских женщин и детей, намерено изменял демографическую структуру населения с целью создания избытка мужчин для работы на стройках и для  армии. При этом необратимо ломая их психику и мораль.

 «Голод страшний сам по собі через жахливі за розміром демографічні втрати. Це «кількісні» показники, що фіксують неприродний, безперестанний тиск на людей і показують результати тихого їх винищення. Але голодом можна не тільки знищувати людей. У такий спосіб можна залякувати людей, зламуючи їх волю і долю, змінюючи їх життєву програму, настрої та бажання, підпорядковуючи маси волі вождів. …У такий спосіб після психічної обробки і «перевиховання» у кожної людини як представника українського етносу намагались знищити його гідність і порядність, честь і духовність, прагнучі зламати, перетворити на слухняного раба, манкурта, зрадника, сексота, невігласа, яничара». Нельзя не согласится в этом с Г.В.Журбелюк (https://www.idss.org.ua/ch/arhiv/Golodomor_2013_20_11.pdf ).

Но есть, как мне видится, и еще одна причина. Предыстория Голодомора – так называемые «бабьи бунты» против колхозов, против раскулачивания, широким фронтом прокатившиеся по Украине в 1930-ом.  (например, https://novograd.city/articles/6557/babski-bunti-na-teritorii-novograd-volinschini-ta-oblasti-). Именно украинские женщины были главной движущей силой сопротивления насильственному околхозниванию. И именно по ним, по традициям женской вольницы в семье и в обществе, самоотверженному материнству, восприятию украинских мужчин, как гарантов безопасности, достатка и благополучия домочадцев, пришелся самый мощный удар.

Только вот не получилось и не получится у имперского животного изничтожить ни дух Воина-Защитника своей страны и народа у наших мужчин, ни сердце Берегини-Воительницы своей семьи у наших женщин. А наших детей уморить голодом или забить дубинками мы уже не позволим никогда. Мы точно сформулируем и хорошо выучим уроки Голодомора. 

Ніколи більше!