По-горячему, по российскому ТВ показывали кадры якобы поврежденной американской подлодки Толедо в норвежском порту сразу после инцидента. И скорее всего, она действительно была участницей инцидента, но большой вопрос, что это был за инцидент. Просто если адмирал делает такие заявления, то как минимум, надо себе представить, каким образом случилось само столкновение, ведь на тот момент эти субмарины были оборудованы самым совершенным навигационным оборудованием и очень сомнительно, что субмарина-охотник, которая создавалась для того, чтобы находить вот такие цели и уничтожать их единственным своим оружием – торпедами, не смогла заметить такого «бегемота», который был у нее прямо по курсу.

Но даже если представить, что американцы не заметили Курск, то надо себе представить, как именно надо было совершить столкновение, чтобы натурально разорвать ракетоносец и при этом – своим ходом уйти от места столкновения аж до норвежского порта. То есть, сама такая теория хромает на все четыре лапы с самого своего начала. Но не только это странно.

Допустим, что американцы каким-то чудесным образом столкнулись, убили Курск и ушли с места происшествия. В таком случае логично предположить, что тогда еще живая часть экипажа Курска должна была докладывать о столкновении и ни о чем другом. Поскольку в самом начале пострадал носовой отсек, то просто обязаны были остаться живыми те моряки, которые обеспечивали наблюдение за окружающей обстановкой. Или там не заметили даже не торпеду, которая врезалась в борт, а целую субмарину? Это что же получается, ракетоносец можно таранить чем попало и он этого даже не заметит? 

Более того, американскую субмарину не заметили ни с Курска, ни с многочисленных кораблей Северного флота, которые принимали участие в учениях. Об этом говорит два объективных факта, которые уже не вымарать. Сразу после того, как прогремели взрывы, на кораблях флота пытались понять, что случилось. Если бы там засекли приближающуюся субмарину, то задолго до столкновения уже всем было бы понятно, насколько опасна ситуация и столкновение не вызвало вопросов о том, что произошло. Мало того, на сам Курс ушла бы эта информация с тем, чтобы тот уклонился от столкновения.

Ну а второй момент связан с с тем самым мероприятием, которое должен был исполнить Курск – стрельбу новейшими и секретными кавитационными торпедами-ракетами «Шквал». Еще с далеких совковых времен сами совки пытались подойти поближе к месту испытания новейшего оружия, чтобы получить его образец в свое распоряжение. Недавно мы писали о такой операцией, которая в 1981 году чуть не привела к ядерной войне из-за инцидента у берегов Швеции. Проще говоря, если бы россияне знали о присутствии здесь американских и британской подлодок, то вряд ли стреляли своей секретной торпедой. Но стрельбы не отменили. Значит подводники получили «зеленую» и для всех все было чисто.

То есть, если допустить версию столкновения, то первое, что прийдется признать, это отсутствие средств обнаружения американских (как минимум) подлодок класса Лос-Анджелес, заметим – не самых новых, на тот момент. Но есть и еще более неприятный момент, который также вытекает из этой версии. Получается, что конструкция российских ракетоносцев настолько хлипкая, что они не могут пережить столкновение с относительно небольшим подводным кораблем, тогда как тот даже не утратил управления и хода.

То есть, идеологическая составляющая этих заявлений – понятна. Путину надо было хоть чем-то поднять антинатовский психоз, чтобы обосновать свое «наезды» на Украину и Польшу, но в итоге получается, что эта версия кричит: «Наши подлодки – глухонемой хлам, способный развалится при первом же столкновении с рыбацкой лодкой. Но на самом деле, это – сказки, поскольку те самые два взрыва, которые зафиксировали норвежские сейсмические станции – никто не отменял. Именно взрывы, а не звук столкновения. Там даже мощность взрывов посчитали в тротиловом эквиваленте. От этого могла поучить повреждение и американская подлодка, находившаяся дальше от эпицентра взрыва и потому – поврежденная меньше. Так что все случилось так, как говорил один косноязычный российский деятель: «Хотели как лучше, а получилось как обычно».