Именно в этой ситуации проигрывается давно известный принцип о том, что безнаказанность ведет к вседозволенности, а это чревато более тяжкими преступлениями. Если бы произошел суд, на котором была бы дана оценка действий совка в начальном периоде 1941 года и преступления нацизма были бы приравняны к преступлениям коммунизма, то сегодня мы не имели бы массы чудовищных мифов, которыми оперируют как РФ, так и Китай. И что самое главное, деятелям наподобие Меркель было бы просто невозможно проходиться по деснам с главарями таких режимов. 

И если бы кто-то стал рассказывать, что у кого-то из правительства там есть бундес интересы, то его быстренько притащили бы за ухо во «вторую допросную», чтобы пациент подробно пояснил об интересах в карманах диктаторов. А если не было судов и режимы не были осуждены и заклеймлены тем, что они есть на самом деле, то и вопросов к ним не возникает. И вот в соответсвии с указанным выше постулатом и Москва, и Пекин совершают все более дикие вещи просто потому, что они творили это всегда, но никто не осмелился на это указать, а тем более, никто их так и не осудил. То, как это произошло, мы подробно описывали еще в октябре 2017 года, но так глубоко в архивы мало кто погружается и потому мы повторим этот материал, поскольку многое станет очевидным.

ТЕНИ ПРОШЛОГО 31 октября 1917 года

Те, кто интересовался последним периодом Второй Мировой Войны, а именно периодом войны с Германией, знают, что тот формат Нюрнбергского международного трибунала был обусловлен жесткой позицией совка. В общем, Москва не желала публичного судебного процесса, ибо на нем могло полезть такое, что следовало пригласить генералиссимуса, Вождя и учителя, дорогого и любимого товарища Сталина занять место между Герингом и Кейтелем, а товарищей Жукова, и далее – по списку, на отдельной лавке, но в том же самом месте.

Будь это действительно «объективный и полный» формат рассмотрения дела, то в конце еще не известно, кто бы оказался большим палачом, Адолольф Алойзыч или Иосиф Виссарионович. В общем, совок согласился участвовать в этом процессе лишь на условии, что никто из уполномоченных прокуроров не станет касаться двухлетнего начального периода войны. Было достигнуто соглашение о том, что для совка война началась 22 июня 1941 года, в 4 часа утра, с нападения Германии на совок. Все остальное должно было жестко пресекаться не только представителем совка Руденко, но и его коллегами, уполномоченными странами-союзниками.

На том и порешили. Совок вошел в состав трибунала и активно отсекал малейшие поползновения подсудимых расширить формат процесса исследованием деталей, прямо относящихся к вине Москвы. Но надо отдать должное ведущим этот процесс, подсудимых обрывали просто на полуслове. Это значит, что и американцы, и англичане, и французы четко представляли истинную картину, а потому – знали, где именно надо останавливать подсудимых.

В результате, правда о причинах начала войны стала настолько деформированной, что собрать в кучу все компоненты просто не удавалось, и все смотрелось искусственно слепленной конструкцией, не имеющей отношения к реальности. Но в Нюрнберге коалиция еще имитировала единство и все могли играть на один результат, придерживаясь оговоренных правил игры. Но уже через несколько лет все встало на место и понимание того, что совок является не меньшей заразой, чем германский нацизм, дошло уже до всех. Знаменитая Фултонская речь Уинстона Черчилля только формализовала эту реальность.

И вот оказалось, что союзники и рады были бы пересмотреть Нюрнберг и уже не стесняться по поводу совка, но к тому времени ключевые фигуры гитлеровской Германии уже были казнены или уничтожены. В свою очередь, совок получил свой приз, в виде захвата Берлина и смог подчистить за собой все, до чего удалось дотянуться. Известно, что в последние недели войны германские войска получили указание избегать военных столкновений с союзниками. Фактически, они отступали без боя, либо сдавались на милость победителя. Совок же рвался к Берлину, укладывая сотни тысяч своих бойцов, которые вполне могли бы остаться живыми.

(Окончание следует)