Чтобы покончить именно с фактором времени, нужно четко себе представить, что же следует понимать под этим термином. Как раз с этим у Суворова не сложилось. Ведь на самом деле этап именно боевой операции, проведенной Вермахтом против Франции, занял чуть больше месяц, но если на это положение вещей смотреть с точки зрения нападения на Германию, то тут надо прибавить время, за которое Германия вывела из недавно оккупированной Польши практически все свои ударные силы, да и вообще, все боеспособные части.

Речь идет о фазе концентрации войск на исходных рубежах у границы Франции, Люксембурга, Бельгии и Нидерландов. Ведь большое количество войск надо снять с тех мест, где они остановились в Польше, погрузить на ЖД транспорт и перебросить почти на тысячу километров на Запад. Потом идет стадия развертывания и выход на готовность к наступлению. Это минимум – еще месяц перед 10 мая – днем начала боевых действий. Здесь все зависит от транспортной инфраструктуры и в частности – пропускной способности железной дороги. Ну и плюс к тому, концентрация войск должна сопровождаться мероприятиями, обеспечивающими скрытность переброски войск. Так что месяц тут – самый минимум.

Но даже получив капитуляцию Франции 22 июня 1940 года, Вермахт имел сильный перекос конфигурации своих войск. Они находились уже даже не на западных границах Германии, а еще дальше – во Франции. В таком случае их обратная переброска на восточные границы заняла бы еще большее время. Но мы возьмем еще один месяц, по самому минимуму. И вот получается, что у Сталина было окно времени около трех месяцев для того, чтобы успешно и без особых проблем начать наступление на Запад. Но он этого не сделал, хотя мог и судя по тем планам, которые были озвучены позже – обязан был сделать.

Видимо, это донесли до Гитлера и примерно в это время, в июне 1940 года, генштаб сухопутных войск и получил заказ на разработку плана Барбаросса, который был введен в действие той самой директивой № 21 от 18 декабря сразу после визита в Берлин наркоминдел Молотова, который выдвинул лично Гитлеру ультиматум, который прямо противоречил духу и букве пакта Молотов-Риббентроп. И вот именно с этого дня начались мероприятия, которые вылились  в известные события 22 июня 1941 года.

Суворов обратил внимание на то, что большие штабные игры, проведенные генштабом красной армии в последних днях декабря 1940 г – первых числа 1941 г, отрабатывали ситуацию, которая была описана в плане Барбаросса, из чего следует, что те несколько дней, которые прошли от введения его в действие и штабными играми, были заполнены понятными и логичными событиями.

Пока план не вводится в действие, он имеет высшую степень секретности и доступ к нему имеет крайне ограниченный круг лиц. В этот момент сохранить его в тайне проще всего. Но когда он вводится в действие, он выходит из сейфа и перекочевывает копиями в штабы будущих ударных групп войск, а оттуда, частями – еще ниже. И вот на этом этапе доступ к нему получает кратно большее количество лиц, а потому – вероятность утечки возрастает в разы. Поэтому через несколько дней после 18 декабря его копия была в Москве и с учетом этого плана и были проведены большие штабные игры, о которых вспоминает ряд участвовавших в них военачальников, в том числе и Жуков. В этих воспоминаниях содержится много воды, но самое интересное не в подробностях, а в общем положении.

(Окончание следует)