С самого первого дня, как фильм Навального о путинском дворце начал набирать свой первый миллион просмотров, стало понятно, что на самом деле, все это – не торпеда под ватерлинию судна с названием «Путин», а скорее фейерверк для публики, которая привлекается этим красочным шоу, совсем для другой цели. Те, кто смотрел этот фильм, наверняка помнят ключевой момент, мимо которого просто нельзя было пройти в принципе. 

Когда Навальный рассказал, с большими купюрами, о карьере мсье Путина  еще до начала стройки, у многих сложилось впечатление, что чувак почему-то решил рассказать давно известные вещи, ради которых не стоило бы заводить эту шарманку по новому кругу. И в тот момент, когда он перешел к изложению истории о дворце, почему-то вспомнились слова песни Высоцкого про «Бермудский треугольник» (кстати – где эти холодящие жилы в носках истории?), где он пел: «Уважаемый редактор, может лучше про реактор? Про любимый лунный трактор?…»

Видимо, Навальный или кто там ваял этот фильм, догадывались, что наблюдательная публика сейчас выйдет из игры и «борец» бросает фразу о том, что мол – не расходитесь, сейчас мы выдадим жирный эксклюзив, от которого перехватит дыхание у самых осведомленных зрителей. Навальный пообещал показать дворец вблизи и даже изнутри. И в общем – показал, но что?

Всю «эксклюзивную часть» можно разбить на два больших блока. Первый условно можно назвать «Полет над гнездом кукушки» или вернее – кукуха. А второй – внутренности дворца. Скажем так, подобный спойлер зацепил большинство зрителей и заставил досмотреть «нетленку» если не до конца, то по крайней мере – посмотреть большую ее часть, которой достаточно для того, чтобы оценить масштаб Лёшиного подвига.

В общем, первая часть не впечатлила абсолютно, зато оставила ряд открытых вопросов. Например, если речь идет не просто о личной резиденции Путина, а о его тайном дворце, который он не желал никому показывать, то вызывает огромное удивление то, что в целевой район могла подойти моторная лодка, а потом – гражданский дрон, не обеспеченный закрытым каналом связи и управления, который мог в принципе летать над таким объектом.

На Донбассе лучше прикрыты позиции алкоголистических обезьян с гранатами и там хоть как-то действуют средства радиоэлектронной борьбы, которые создают серьезные помехи дронам-любителям. Понятно, что машинка, специально разработанная для работы в районах активного противодействия РЭБ противника с тем или иным успехом, но справится с поставленной задачей, но если у гражданских найдут такую машинку, то это для них закончится очень плохо.

Везде акцентируется прямое участие ФСО как в строительстве, так и эксплуатации этого объекта и трудно себе представить, что серьезные инженерные сооружения, обеспечивающие ограничения доступа посторонних и на которые потрачены миллиарды, окажутся просто показухой, поскольку над объектом элементарно не закрыто небо и с фасада – морская акватория. 

Ведь вряд ли у кого-то возникнет мысль о том, что ни дрон, ни лодку попросту нечем было обнаружить? А теперь представим, что люди, отвечающие за контроль воздушной обстановки, обнаруживают дрон, начинают глушить его работу, а тот – игнорирует все усилия и продолжает полет дальше. Что должна была делать ФСО? Наверное, теми или иными средствами дрон был бы уничтожен, а заодно и лодка, с которой кто-то им управлял. Но этого не произошло.

(Окончание следует)