На прошедшей неделе госсекретарь США Майк Помпео окончательно сформулировал новую концепцию отношения США к Китаю. Дословно он сказал следующее:«Если свободный мир не изменит коммунистический Китай, коммунистический Китай, безусловно, изменит нас».

При этом Помпео пояснил, что пока США имеют прекрасные возможности защитить свои ценности от разрушающего воздействия китайской политики, состоящей из множества сегментов политического, информационного и безусловно – экономического характера.

Причем, эта речь – не единственная, и просто стала неким подведением итогов целой серии таких речей. И в принципе, можно было бы полагать, что Штаты действительно что-то там такое переосмысливают и начали понимать, что их беззубая и непредсказуемая политика дает все больше возможностей странам-маргиналам или странам, стремящимся в маргиналы, не учитывать позицию Вашингтона, как это было во время всего послевоенного периода.

Более того, опросы общественного мнения в США говорят о том, что население США тоже меняет свое отношение к Поднебесной. Так, согласно исследованиям Pew Research Center, 73 процента взрослых американцев негативно относятся к коммунистической стране, что на 26 процентов больше, чем в 2018 году.

Более того, две трети респондентов заявили, что Китай плохо отработал в плане локализации и ликвидации уханьского очага COVID-19, в то время как 78 процентов заявили, что Китай, по крайней мере частично виноват в распространении пандемии. Более четверти американцев считают Китай “врагом”, в то время как почти 60 процентов считают его «противником».

Но не только пандемия коронавируса стала причиной такого резкого падения положительного отношения к Китаю. «Контрольным выстрелом» стал скандальный закон о системе безопасности в Гонконге, который фактически ликвидировал особый статус этой территории, предусмотренный соглашением с Великобританией о возврате Гонконга Китаю.

Но все это оставляет открытыми два очевидных вопроса. Как все это случилось, когда действующий президент США не раз и даже не десять раз публично подчеркивал о том, что у него не просто хорошие, но и дружеские личные отношения с пожизненным правителем Китая Си Цзиньпином? Это значит, что президент США крайне неразборчив в друзьях и дружбе?

И второй вопрос касается РФ, которая вытворяет еще более безобразные вещи. Ведь Китай пока не ведет захватнических войск, а РФ – ведет, то почему таких же жестких слов и позиций нет для Москвы? Какие такие обстоятельства вынуждают Трампа говорить о возврате РФ в G-7?

Понятно, что где мы и где госсекретарь США, но так и хочется ему подсказать о необходимости ликвидировать слишком заметное несоответствие позиций. А сделать это можно одним из двух путей: «Либо снимите крестик, либо оденьте трусы».