Легитимность власти – вещь настолько тонкая, что ее границы очень сложно определить и потому – легко нарушить. И дело тут в том, что она сама имеет зыбкую структуру. Ведь по большому счету, эта легитимность обеспечивается на условиях договора между властью, абсолютным меньшинством, и населением страны, всегда находящимся в абсолютном большинстве, на управление меньшинством этим  большинством.

Ведь в сухом остатке, большинство всегда имеет возможность заставить меньшинство делать то, что ему нужно и потому сам баланс между меньшинством и большинством выглядит искусственным, что и есть на самом деле. Он обеспечивается писаными и неписаными правилами, которые и являются основой этого баланса и дают ту самую легитимность.

До начала ХХ века основой легитимности были абсолютно не легитимные основания, основанные на божественном происхождении власти. Особенно ярко этот постулат вдалбливался христианской церковью, которая своим помазанием на царство или королевство, указывала на прямую связь монарха с высшими силами, существование которых большинство принимало на веру.

В таком ключе власть могла сдвигать баланс в сторону абсолютной крайности и представляла собой просто предельно малое количество людей, наделенных этой властью. В итоге, баланс выглядел просто и комично. С одной стороны – монарх, а с другой – население страны.

И это при том, что случись какое-то чудесное приключение и окажись монарх в одиночестве на необитаемом острове, он бы не смог дать себе ладу в самых простых вопросах и деградировал бы в бродягу настолько стремительно, что через несколько месяцев в нем никто не признал бы «богоизбранную» особу. В подавляющем большинстве случаев, монарх являл собой социального суперпаразита.

И в этом случае, когда за ним, кроме помазания, не было каких-то внутренних качеств, то баланс легитимности начинал сдвигаться и часто – фатально. Никакое помазание не спасало его ни от яда, ни от шарфа, ни от табакерки, как однажды не спасло короля и королеву от гильотины. В этот момент маятник легитимности качнулся в другое крайнее положение и от венценосной, богоподобной особы до тела без головы прошло совсем немного времени.

В царской империи произошло еще более показательное мероприятие. Там царская семья довольно долго находилась в состоянии отрешения от власти и в принципе, хотя бы часть населения, делегировавшая царю эту самую власть, могла бы либо восстановить баланс легитимности, либо хотя бы спасти монаршую семью от казни.

Но оказалось, что ничего этого не произошло, потому что на самом деле, еще находясь в роли самодержца, монарх уже лишился легитимности, хоть сам этого и не понял. А все потому, что он был слишком самоуверен и невежествен, чтобы заметить этот момент и возможно – спасти собственную жизнь и жизнь своей семьи.

Сейчас все выглядит иначе, но механизм обретения и утраты легитимности работает в неотвратимом стиле, хоть и выглядит это несколько иначе. Но в любом случае, речь идет о том самом балансе, который срабатывает тем или иным способом.

(окончание следует)