И тут докладчик рухнул на колени. Не то силы его оставили, не то ли это был знак преклонения перед величием императора, но при этом, брюки его мокро хлюпнули о мрамор. Безбожно фальшивя, докладчик вдруг затянул:

-Боже царя храни! Сильный, державный…

И тут все присутствующие стали срываться со своих мест и с разгону падать на колени, громыхая здоровыми мослами и скрипя артритными.

-Царствуй на славу! На славу нам…

Император явно не ожидал такого разворота событий и пустил скупую слезу умиления.

-Ну хорошо, хорошо! Прощаю вас рассаживайтесь по местам.

-Не смеем, ваше величество!

-Бунтовать? Вот вижу, что бунтуете. А ну как сейчас прикажу вас высечь розгами!

-Принять муки за императора – высшая честь!

Это снова подал голос докладчик с мокрыми штанами.

-Хорошо, хорошо. Император у вас хоть и строгий, но справедливый и справедливости ради скажу, что прощаю вас на сегодня. Занимайте свои места.

Все стали подниматься с колен. Многие вытирали слезы платками, расшитыми золотыми вензелями их дворянских фамилий. Какое-то время еще раздавались звуки двигающихся кресел, но потом все расселись и уперлись обожающими взглядами в императора. А тот, с высоты своего трона, еще какое-то время молча смотрел на них, подперев руку десницей, а потом – резко встал и тут раздался металлический звук удара металла о мрамор. Из-под мантии императора выпала сначала винтовка, а потом и лошадь громыхнула копытами об итальянский камень. Под мантией у императора было кимоно с черным поясом борца джиу-джитсу (борьба садистов).

Все мгновенно сорвались со своих мест и стали по стойке смирно, только император знаком показал им, чтобы все сидел на своих местах. Он заложил руки за спину и стремительно стал измерять зал по диагонали, своими имперскими шагами. По имперскому протоколу, такие проходки императора назывались «нарезать тасы». Так он прошелся несколько раз а потом строгим голосом и непонятно к кому конкретно обращаясь, громко и твердо спросил:

-Сколько сегодня заразилось?

-Одиннадцать тысяч двести, ваше величество.

Это уже подал голос кто-то другой  из присутствующих.

-А вчера?

-Примерно столько же.

-А позавчера?

-То же самое, ваше величество, уже с неделю.

-Значит ситуация стабилизировалась?

Тут встала трясущаяся дама и робко отрапортовала.

-Ваше величество, стабилизация наступает при коэффициенте заражения «единица».

Император сделал еще несколько отрезков, когда в крайней точке доходил до угла, где стояли столики, приборы и холуи. Потом снова дошел до середины зала, остановился и спросил.

-А у нас сколько?

Трясущаяся женщина хотела было что-то сказать, но тут подорвался докладчик с мокрыми штанами и опережая неопытную коллегу звонко уточнил.

-Ваше величество, об этом-то и речь! Сколько скажете, столько и будет.

-То есть, вам не важно, сколько там на самом деле, а важно, сколько скажу я?

-Так точно-с!

-Ну допустим, я скажу – один или меньше, что тогда?

-Тогда снимаем карантин?

-А если я скажу, что минус один. Тогда что скажете?

-Скажем «Чудо еси!» И наступает исцеление невиданных масштабов и все нам станут завидовать.

Императора эта мысль явно заинтриговала. В такой момент, когда он сосредоточился на мысли, его никто не смел тревожить. Как раз перед глазами присутствующих, рождалась гениальная многоходовка. И еще будучи погруженным в свои мысли император начал формулировать мысль.

-Значит так. Объявляем, что у нас – коэффициент один и отменяем карантин. А на самом деле…

Император снова задумался и подойдя к холуям и столам, машинально взял кружку и сделал из нее несколько глотков. И тут изнутри императора донесся какой-то хрипящий звук. Секунду он еще стоял на ногах но потом – рухнул на пол и почти сразу стих. Из его рта шел какой-то непонятный дым. Глаза застекленели, а из-под его тела стала растекаться крупная лужа. Один из холуев не выдержал и спросил присутствующих.

-Он уже перестал думать или его еще нельзя беспокоить?

Присутствующие осторожно встали и подойдя к месту, обступили императора. Докладчик с мокрыми штанами расправил грудь и твердым голосом, громко сказал.

-Уже не думает. Эта сволочь уже сдохла.

И небрежно пнул тело.

-Господа, а что же мы скажем? ЧТо с ним случилось? Никто же не поверит, что он сам хлебнул вот это, которое, между прочим, для вас было приготовлено?

Один из холуев утвердительно кивнул. Докладчик с мокрыми штанами слегка передернулся, но быстро взял себя в руки и глядя на дым, который все еще шел изо рта императора объявил.

-А так и скажем – сгорел на работе!