Царек был не в настроении. Все как-то не складывалось, в последнее время. Да еще и жена царская, которую чернь так и не стала называть царицей, все время рыдает. Но больше всего царька расстраивало даже не это, а отсутствие возможности поехать куда-то в теплую страну, где есть море с веселыми рыбками и другой живностью. За то время, как он стал царьком, он еще никогда так долго не сидел на месте, без путешествий, дурачества и сэлфиков.

Одно время он развлекал себя брожением между столом и троном, где он и принимал свои царственные позы. На столе он обычно сидел запросто, как свой парень, который не всегда был царьком, и это было важно для того, чтобы подданные любили его и считали близким к народу. На трон же он восседал для того, чтобы вид у него был деловой и сосредоточенный. Обычно, перед ним клали листок бумаги, он хмурил брови и изображал вид, что что-то пишет.

Правда, однажды случился конфуз. Фотограф нечаянно захватил не только самого царька, но и плоскость листа, на котором ничего написано не было, зато там были «каляки-маляки», которые рисуют дети, не умеющие еще писать и желающие сделать вид, что уже умеют.

Фотографам запретили делать фото с такого ракурса, а дабы не возникло конфуза, ручку ему вручали без пишущей части и потому, даже если фотограф нарушит табу и таки снимет лист бумаги, то он окажется девственно чистым, будто и не было на нем ничего написано. И страшного в этом нет ничего, мол – царек только что сел написать указ или что-то еще, но еще не успел начертать ни буквы. Казалось, что идея эта стала по истине кошерной, как это называется в царских кругах, то есть – подходящей, но не тут-то было.

Как-то раз, вместо ручки ему подсунули вилку, но поскольку он писать и не собирался, то не заметил подмены. Оно вроде бы и неприятно было, даже пришлось уволить массу народу, очень мудрый обер-полицмейстер пояснил ему, что мыслить надо позитивно и что стакан – наполовину полный. Люди сами додумают смысл этого фото и решат, что царек заботится о том, чтобы им было что кушать. Поэтому он и взял вилку, чтобы дать намек людям.

Полицмейстер вообще был человеком приятным, во всех отношениях. С ним можно было запросто поговорить на фене, которой тот владел в совершенстве, а главное, он никогда не унывал и находил нужные слова, в самый тяжелый момент.

Так, однажды выяснилось, что царек поехал к берегу моря своего царства и выкупался в море. Не будь рядом фотографов, никто бы толком и не узнал об этом. Но кадры царского заплыва ушли в прессу и местные жители узнали, где именно все происходило. Они точно знали, что рядом находится сброс канализационных вод в море и сами бы они ни за что туда не пошли купаться.

В общем, расстроился тогда царек не на шутку. Он просто шкурой ощущал, что придворные скрывают улыбки при его виде. Надо же, царек в Г искупался! И ведь главное, в лицо-то подлецы улыбаются, кланяются и льстивыми голосами говорят «ваше величество» или «всемилостивейше соблаговолить соизволите». Но полицмейстер враз его успокоил. Он пояснил, что есть грязевые курорты, где люди натурально с ног до головы измазываются не менее вонючей грязью, а некоторые и вовсе предлагают го*нотерапию. За нее платят большие деньжищи, а тут – два в одном, и в море поплавал, и подлечился по новой методике.

В общем, пришло время вызвать этого полезного придворного, чтобы тот придумал что-то такое, эдакое, чтобы царек воспрянул из своего уныния, и он послал гонца за оберполицмейстером.

(окончание следует)