В далекой юности на уроках литературы (это было в Сибири, на крайнем Севере, и литература была только русская) была тема «Творчество Владимира Маяковского». Первое, что попалось на глаза, естественно – были стихи о Ленине. Тогда цитатами и портретами этого маразматика было украшено все вокруг, поэтому если кто-то из писателей или поэтов имел что-то о Ленине, то в школьной программе обязано было присутствовать именно это их творчество.

В общем, осилил одну страницу и решил для себя, что больше – ни при каких обстоятельствах эту гадость читать не стану. Откровенно говоря, большинство учителей школы имели довольно либеральные взгляды и можно было слегка поспорить даже по поводу школьной программы, но больше всего такое проходило на уроках истории и вот литературы. После жесткой и основательной дискуссии с учительницей истории, тема закрылась и она меня не трогала по поводу Маяковского совсем.

Уже много позже кто-то-то дал почитать его лирику до 1914 года, которая чем-то напоминала стиль Лермонтова и это оказало еще большее влияние на формирование взглядов. Помню, что тогда возник всего один вопрос: что надо было сделать с психикой человека, чтобы из того, чем безусловно обладал Маковский, получилась отвратительная каша, котора потом была разобрана на цитаты совковой пропагандой.

Одну из них, про Ленина и партию, многие коллеги старшего пионерского возраста, должны хорошо помнить. Но скорее всего – помнят ее концовку, а полностью именно это «четверостишье» выглядело так:

«…Партия и Ленин – близнецы братья.

Кто более матери-истории ценен?

Мы говорим Ленин, подразумеваем – партия,

Мы говорим партия, подразумеваем  – Ленин».

Наверное те, кто не застал совок, или вернее, еще не попали в совковую школу, перечитав эти строки, наверняка решат, что чувак или наглухо сидел на коксе или догонялся грибами и шишками, но в здравом уме и твердой памяти такое написать нельзя. Подумав так, они окажутся не слишком уж и далеко от истины, а если ради интереса копнут Сеть на цитаты из его стихов, то и вовсе сделают мрачные выводы о психическом состоянии поэта.

Тем не менее, он выпихнул в мир такое количество яда, что совковая пропаганда его использовала в малых дозах для промывания мозгов. Это все равно, что яд гюрзы, который в высушенном виде является сырьем для массы медицинских препаратов. Небольшая его концентрация в рецептуре препарата дает нужный эффект. Вот так случилось и с его совковым творчеством.

Говорят, под конец жизни он разочаровался в совке и в своей роли, которую он сыграл в его становлении, потому и наложил на себя, возможно. Только вот исторгнутые им вирши уже стали жить собственной жизнью, став частью инструмента, сделавшего лоботомию нескольким поколениям совков. Причем, как уже теперь понятно, в большинстве случаев, это оказалось фатально и необратимо.

Что характерно, формулы Маяковского используются прямо сейчас, пусть и в сильно измененном виде. Их токсичность состоит в том, что они очень легко встраиваются в канву любой агрессивной пропаганды и как-то прямо и непосредственно действуют на мозг слабо подготовленной публики, которой в любом обществе – абсолютное большинство.

(окончание следует)