Процесс явно балансировал на грани сползания в какую-то клоунаду, чего допустить никак нельзя. Понятно, что этот синяк из правительства может изгаляться как ему заблагорассудится, но канву процесса все равно нельзя терять.

-Потерпевший, на что именно покушались, на вашу жизнь или честь и достоинство?

-Ваша честь, я вас умоляю, говорите немного помедленнее, я не успеваю за вашей мыслью. Вот эти два последние, что вы сказали, это в какое место?

-То есть, покушались на вашу жизнь?

-Конечно. Так и было. Они накинулись на меня, свалили на пол и если бы их не оттащили, наверняка – по очереди покушались бы на мою жизнь, пока я лежал без помощи.

Судья поняла, что потерпевшего надо усаживать на свое место и заканчивать эти эксперименты, иначе потом не расхлебаешься.

-Хорошо, возможно, свидетель нам что-то расскажет более  существенное, а вы пока присядьте на свое место.

Потерпевший развернулся и сошел с трибуны, та скрипнула каким- то странным звуком, будто облегченно вздохнула. Тем временем судья подала знак, чтобы в зал пригласили свидетеля. Как только он показался в двери, судья мгновенно оценила, что этот свидетель тоже синяк.

Собственно говоря, вел он себя растерянно и даже испуганно, бестолково улыбаясь и разминая в руках свою фуражку, но от наметанного взгляда судьи не могли укрыться некоторые детали, которые явно указывали на характер свидетеля.

Свидетель был примерно того же возраста, что и потерпевший, но худой и скрюченный. На лице его красовалась трехдневная небритость, по «бензобакам» под глазами было понятно, что заправляется он регулярно и сделал исключение только ради похода в суд.

К тому же, было понятно, почему он так теребит свою фуражку. Будь у него пустые руки, они бы точно так же демонстрировали тремор, как и у потерпевшего. Да и весь он двигался несуразно, будто в его теле перекатывались какие-то взбесившиеся шарниры.

Но даже если на это не обращать внимание, все равно было видно, что свидетель сидит на той же «синьке», что и потерпевший. Он был одет в пальто и это говорило о том, что в общем он ушел в алкоголизм не из каких-то глухих далей, а из интеллигенции. Пальто, это вам не крутка какая-то! Но дело в том, что одето оно было наизнанку и свидетеля это явно не смущало. Более того он этого даже не заметил. Но и это было не все. Трудно было понять как он застегивал это пальто, но вместо нижней пуговицы, он застегнул его на собственную тестикулу. Заметив это судья решила, что не зря согласилась на это дело и что напоследок она наберется массы совершенно необычных впечатлений.

Тем не менее, виду она не подала и прогнала свидетеля по обычной процедуре установления личности и выяснению его отношений с потерпевшим. После чего указала на подсудимого и спросила:

-Вы знаете этого человека?

-Знаю. Это он покушался на моего друга.

-На что именно он покушался, на жизнь или на честь и достоинство?

-На все сразу покушался. Вернее – по очереди, сначала на одно потом на второе, потом уже на третье.

-Но как же вы узнали, что он именно покушается?

-Так сам он и сказал это!

-Кто? Подсудимый?

-Именно.

-И что же он сказал?

-Хочу, говорит, покушаться на потерпевшего в разных извращенных формах.

-Почему?

-Из ненависти, конечно. Так и сказал, я так ненавижу этого потерпевшего, что даже кушать не хочется!

-А дальше что?

-А дальше – начал покушаться.

Со свидетелем все стало понятно и судья его отпустила, посоветовав при этом, внимательно отнестись к своему пальто и особенно, к тому, как оно было застегнуто. Свидетель бегло окинул взглядом сое пальто и не обнаружив ничего подозрительного, развел в сторону руки, мол – все вроде в номе и вышел из зала.

Судья оперлась головой на свою ладонь так, чтобы присутствующим не было заметно, что она смотрит на своего секретаря судебных заседаний. Та почувствовала и ответила судье вопросительным взглядом, но потом поняла, что судья тоже задает ей немой вопрос: «Нет, ну ты видела это?», на что так же без слов ответила: «Это – абзац, в смысле -капец!»

(окончание следует)