Тем не менее, назвать ситуацию однородной и уж тем более, забитой на подсознание или чего хуже – на генетический уровень – нельзя. Да, уйгуры исповедуют ислам, этнически и исторически сильно отличаются от основной части Китая, но такая ситуация не уникальна и во многих странах это не приводит к серьезным конфликтам, и уж тем более – к мероприятиям, связанным с изоляцией и пока еще выборочным уничтожением по этническому принципу. В последний раз такие масштабные мероприятия проводились только в Третьем Рейхе, хоть и в более открытом и экстремальном виде.

Но именно на этот конфликт можно посмотреть с другой стороны. Властная структура Китая не имеет гибкости, чтобы не доводить вот такие противоречия до дикого абсурда. Действительно, для полтора миллиардного Китая три миллиона – капля в море или размер статистической погрешности, и тем не менее, это некий показатель ущербности внутренней системы.

С другой стороны, уже почти девять месяцев происходит массовое восстание жителей Гонконга, которые выходят на улицы порой в количестве 10% от всего населения и действуют настойчиво и последовательно. А ведь большая часть этих людей – такие же самые китайцы, как те, что живут в паре километров от административной границы Гонконга.

Это значит, что они должны бы нести в себе тот самый заряд конфуцианства и прочего, что создает облик безропотной массы, которая подчиняясь воле императора или кого там, будет волнами двигаться в указанном направлении. У этих людей имеется единственное отличие от континентальных китайцев, они 70 лет не жили при коммунистическом правительстве, а все остальное там идентично.

Более того, пример Тайваня является еще более ярким и мощным. Он тоже был избавлен от коммунистической идеологии и методов правления, и как результат, населения Тайваня показывает полное неприятие того, что несет континентальный Китай. Причем, они имеют возможность отстаивать свой образ мыслей и жизни с оружием в руках, что неоднократно и делали.

И это – те же самые китайцы. На них не давит их общая тысячелетняя история и традиции, у них другие ценности и уж точно их не назовешь послушным стадом, способным беззвучно идти на убой.

Исходя из этого, можно сделать предположение, что и на территории континентального Китая – тоже не все однородно, просто все стянуто жесткими хомутами партийной идеологии и завинчено гайками спецслужб. Но как показывает практика, самые прочные скрепы и гайки – ржавеют, и что самое важное, этот процесс всегда быстрее идет изнутри, чем снаружи.

Сама такая система несет в себе элемент разрушения, поскольку вместо свободной и гибкой системы, которая без особых проблем принимает и гасит различные удары, «перетянутая» и жесткая система принимает их так же жестко и сотрясается до основания. Фокус в том, что именно эта жесткость рано или поздно приводит к «усталости» важнейших несущих элементов.

В Китае успешно забыли то, почему Дэн Сяопин, в начале 80-х, призвал к отпусканию гаек и приданию системе необходимой гибкости. Еще тогда было понятно, что страна потихоньку движется к пропасти и в итоге – была изменена парадигма, которая и дала бурный рост Китаю.

Но фокус в том, что однажды отпустив вожжи, ты рано или поздно получишь систему демократического типа, с тем или иным размахом этой самой демократии. А это значит, что партийное руководство страной, скреповое по своей сути, должно уйти в прошлое или, как в Китае – вернуться и в последнем броске окончательно затянуть гайки, что и продемонстрировал Си. По сути, он отверг курс, который 40 лет назад проложил Дэн и результатом чего стал нынешний Китай. Он развернул страну в прошлое, чем обрек на последствия, которые удалось избежать почти полвека назад.

Отсюда и возродившийся экспансионизм, поскольку такая система не может выжить без внешнего врага, на которого можно списывать все ошибки и провалы, а кроме того – оправдать мобилизационный тип управления.

То есть, ликвидируется система выпускания пара, а как показали уйгуры с одной стороны и гонконгцы с другой – пара в котле достаточно много и будет еще больше.